Двойная жизнь

Рой Олег Юрьевич

– В смысле – полетели, – через силу улыбнулась Ирен, одновременно и гордясь дочерью, и вздыхая о том, что если и впрямь кто-то узнал на репортажном снимке Дениса, потерять они могут отнюдь не неделю времени, ну да ладно, предупрежден – вооружен, авось обойдется. – Не поедем же мы до Уфы на поезде. Только самолетом. Лезь в свой Интернет, заказывай билеты, гляди, что там в Инзере с гостиницами.

В Уфе они арендовали машину – тяжелый, но приемистый японский внедорожник.

– Прямо танк! Берегитесь, все враги! – веселилась Полина, когда они выкатились на шоссе и в окна начали бить густые листвяные, травяные, хвойные и смоляные запахи, перебивавшие

даже бензиновый дух.

Ирен молчала, сосредоточившись на дороге. Та, впрочем, оказалась на удивление приличной, так что до Инзера долетели, что называется, мухой.

Гостиничка, правда, была так себе. Ирен раздраженно ходила по скудно обставленному номеру, брезгливо морщась и дергая плечом, как кошка, наступившая в лужу. Ну да, впрочем, какая разница.

Все-таки я какая-то неправильная мать, сердито думала она. Тащить свое родненькое дитятко в, как бы это помягче, горячую точку – или как минимум туда, где вполне может стать горячо, – это как с точки зрения материнского инстинкта? А вот никак. Потому что с другой стороны глянешь – и где сейчас безопасно? Самолеты падают, террористы взрывают что ни попадя в самых что ни на есть цивилизованных странах, психи заложников захватывают, автобусы, битком набитые безмятежными туристами, летят в пропасть. Так что еще неизвестно, где безопаснее: здесь, где знаешь, откуда «прилетит», или где-то там, где смерть может подстерегать в самом мирном кафе. Да и Полинка – не малое дитятко, а вполне уже взрослый человек. И очень хорошо понимает, что такое «мы своих не сдаем». Она ведь элементарно не простила бы, если бы ее оставили в «безопасном» месте. Оскорбилась бы насмерть.

«Дитятко» меж тем оторвалось от изучаемых в Интернете местных сайтов, содержащих в основном объявления о продаже чего попало, от домов и мотороллеров до кактусов и котят, и активно пыталось привлечь ее внимание: помахало перед лицом растопыренной ладошкой, пощелкало пальцами:

– Алло! Алло! Уважаемые пассажиры! Мы с вами вышли за пределы Солнечной системы! Кислорода осталось на полчаса! И средство против комаров съела инопланетная плесень, так что, если не помрем без воздуха, скоро станем пятнистые, как инопланетяне. Ау! Мамуль! Ты где витаешь?

– Теперь надо попытаться слиться с местностью, – хмурясь, подытожила Ирен свои размышления.

– Это как? – Полина опять плюхнулась в корявое гостиничное кресло. – Напялить камуфляж и медленно ползти в нужном направлении? Так мы камуфляж не захватили. А тут каждый человек за версту виден. Без бинокля. Как комар под микроскопом.

– В общем, да, – кивнула Ирен. – Но места более-менее туристические. Так что забываем про Лондоны и прочую цивилизацию, изображаем брюхоногих, которые круче турецких пляжей никогда нигде не были. А тут вдруг решили местной романтики хлебнуть. Как-то так. Попроще, попримитивнее.

– Мамуль, ты отстала от жизни, – фыркнула Полина. – Наши простенькие соотечественницы навешивают на себя по три кило золота с самого утра и прутся в горы в дольче-габане. А поскольку ни того, ни другого у нас нету, придется изображать тех, кто все-таки…

– Ладно, разберемся, – перебила ее Ирен. – В конце концов, не такие уж мы с тобой принцессы, чтобы в российской глубинке не суметь раствориться. Две невзрачные овечки, до которых никому нет дела.

– Невзрачные? – Полина картинно вытаращила глаза. – А твоя апельсиновая шевелюра – это как, ничего? И машинку мы арендовали не так чтобы совсем уж простенькую.

– Ничего, сойдет, – отмахнулась Ирен. –

Вполне вульгарно, по-моему. И машина, и волосы. Могу и перекраситься, но… Ну ладно, ладно, бандану повяжу. Короче, слушаем инструктажи, рта лишний раз не открываем, фотографируем что попало – ну там все подряд красоты, и себя на их фоне, разумеется. А да, и еще, тебе бы надо что-то с внешностью сделать, а то вдруг запомнили с прошлого раза. Ну там очки, бандана…

– Хорошо. А чем фотографируем-то? – Полина обиженно надулась. – Сама же велела приличную технику дома оставить, чтобы якобы не выделяться.

Но Ирен на фырканья особого внимания не обратила:

– Снимать будешь на мыльницу, вон, в кармане сумки, привет из девяностых называется, и на телефон. Вот на этот, самый примитивный и дешевый. Без понтов, ясно? Как только обнаруживается наш объект, я с ним тихо и аккуратно беседую. Все.

Полина, насвистывая мотивчик из «Криминального чтива», с интересом глядела в окно.

– Знаешь, маха, боюсь, что с невзрачными овечками, до которых никому нет дела, мы пролетаем, как фанера над Парижем. И отнюдь не из-за твоей солнечной прически и даже не из-за машины. Тут, похоже, съезд гостей наметился…

– Прямо съезд? – Ирен осторожно, из-за уныло обвисшей портьеры, выглянула в окно.

– Ну… в некоторой степени. Видишь молодого человека в джинсе? – Полина ткнула пальцем в окно.

– И?..

– Не «и», а персонаж знакомый, – объяснила дочь. – Когда мы тогда из Лондона как ошпаренные подорвались, ну, когда ты меня собиралась с моим гипотетическим папочкой познакомить и вдруг узнала, что не то он кого-то убил, не то его самого убили, помнишь?

– Не юродствуй, – оборвала ее Ирен. – Мы это уже обсуждали.

– Да ладно, – фыркнула девушка. – Понимаю. Короче, мы ж тогда прибарахлиться намеревались, по ателье таскались, помнишь? Ну вот этот мальчишечка как раз присутствовал в том ателье. Мы с тобой заговорили по-русски, и он начал на нас таращиться.

– Именно этот? – Ирен с некоторым сомнением поглядела на «мальчишечку»: мальчик как мальчик, лет двадцати, ну ухоженный, ну красивый, но таких тысячи. – Ты так хорошо его помнишь? Столько лет прошло.

– Ну, во-первых, я ж не зря в фотографы пошла, у меня глаз-алмаз! Зрительная память, все дела. А главное, – она почему-то шмыгнула носом, – на меня за всю мою богатую на приключения жизнь никто никогда не смотрел та-а-акими влюбленными глазами. – Полина вытащила из сумки объектив от камеры (ну и что, что мамуля велела технику дома оставить, всю – это уже перебор, хоть что-то надо ж было с собой прихватить) и принялась наблюдать за гостиничным двориком. – Глянь! Мальчишечка-то не сам по себе, а вон с тем уродом. Ну вон тем, бандитского вида, хоть и одет как приличный. Точно-точно, они вместе. Разговаривают как знакомые, а не «позвольте узнать, который час».

– Да, вижу, – прошептала Ирен неожиданно севшим голосом. – Тьфу ты, пропасть! Чтоб ты провалился! Ох, чуяло мое сердце…

– Ты его знаешь, что ли? – невнятно спросила девушка, не отрываясь от объектива.

– Не уверена, – медленно проговорила Ирен. – Если это тот, на кого я думаю, я его вообще никогда в жизни не видела. Ты, Полли, вот что. Сделай-ка мне приличную фотографию этого, как ты выражаешься, урода. Отсюда сможешь? Чтобы как следует можно было разглядеть, а?

– Да не вопрос! – Полина принялась «ловить момент», время от времени щелкая спуском (главное – нащелкать, лучшее качество после отберем). – А мальчик-то? Его знаешь?