Двойная звезда. Том 2

Арнаутова Дана

Когда он поставил последнюю точку в последнем листе, до совета оставалось не больше двадцати минут. Зато планов перед ним лежала полная дюжина, пусть и написаны они были неразборчивым от торопливости почерком! «И пусть Эддерли делает с ними, что хочет», – подумал Грегор с легким приятным злорадством, несколько подпорченным подозрением, что проклятые планы никто не читает, а используются они исключительно для осложнения жизни преподавателей.

Собрав листы и от души потянувшись – и кто бы подумал, что от составления планов так затекает все тело? – Грегор вышел из аудитории и неторопливо направился к Башне Совета.

В первый учебный день Академия гудела, как растревоженный

улей. Мимо Грегора сновали ученики, бросая на него боязливо-восторженные взгляды, с дальней лестницы доносился отчаянный шум, будто там ловили упыря или, что было куда вероятнее, кто-то дрался, а встречные преподаватели смотрели на все это безобразие с благожелательными улыбками. Правду сказать, Грегор сам испытывал непривычное снисходительное умиление, глядя на буйную молодежь.

Умиление, впрочем, он испытывал недолго. Ровно до того момента, как, свернув за угол, в малый холл, ведущий к лестнице в башню, увидел знакомые медно-рыжие волосы и… Проклятье! Караулит ее, что ли, этот разумник!

Дважды мысленно проговорив изобретенное проклятье – в первый раз торопливой скороговоркой исключительно ради успокоения, а во второй – с мстительной неспешностью, Грегор успокоился настолько, чтобы увидеть главное. Что рыжие волосы отнюдь не торчат во все стороны и не заплетены в две косы, а уложены в гладкий низкий узел. Что черная одежда собеседницы Роверстана – вовсе не ученическая мантия, а изящное, пошитое по последней придворной моде траурное платье. И, наконец, что женщине, только что величественно подавшей разумнику руку для поцелуя, никак не меньше тридцати!

– Вы так изменились, господин Роверстан, – произнесла дама с неприятно задевшей Грегора томностью. – Если бы вы знали, как я рада видеть вас!

– И я рад нашей встрече, леди Ревенгар. Сочувствую вашей потере, – учтиво и подобающе сочувственно произнес разумник, целуя воздух над самыми пальцами леди.

Гвенивер Ревенгар? Это и есть жена Дориана?!

«Ну и дрянь, – подумал Грегор с холодной злобой. – Не прошло и месяца со смерти мужа, а она очаровывает нового мужчину! Трижды проклятие! Хорошо, что Дориан об этом не узнает. А Роверстан, следует признать, ведет себя куда достойнее этой… леди! У него, по крайней мере, хватает чести почтить память давнего недруга, не флиртуя с его женой! Минутку! – спохватился он тут же. – Какая, собственно, нелегкая принесла Гвенивер Ревенгар в Академию? Впрочем, о чем тут думать? Она могла приехать только из-за дочери – но вот зачем?»

От Гвенивер Ревенгар и Роверстана его прикрывала разделяющая холл плетеная ширма, сплошь увитая какими-то вьющимися растениями вроде плюща, но обильно и ярко цветущими – работа стихийников – и Грегор замер за ней, стараясь не проронить ни слова.

От уверенности, что подслушивать и подсматривать не подобает истинно благородному человеку, он успешно избавился еще на войне, хотя в обычной жизни, разумеется, не унизился бы до подобного. Но если речь идет об одной из его подопечных, следует узнать о возможных неприятностях как можно раньше!

– Могу ли спросить, что привело вас в Академию? – поинтересовался разумник по-прежнему учтиво, но Грегор ясно услышал в его голосе равнодушие и едва заметное нетерпение.

Ну конечно! Роверстан обязан присутствовать на Совете и наверняка направлялся именно туда, когда повстречал леди Ревенгар. И не стоит сомневаться в том, что заданный ради обычной вежливости вопрос она воспримет всерьез. Что ж, тем лучше!

– Дело в моей дочери, господин Роверстан, – вздохнула леди Ревенгар и, поспешно достав из поясной сумочки кружевной платок, промокнула влажно

заблестевшие глаза – такие же ярко-зеленые, как и у старого Морхальта. – Она… я не знаю, просто не знаю, что с ней делать! Видят Семеро, я изо всех сил желала быть ей хорошей матерью, хоть это и непросто. Вы ведь видели ее, не так ли?

– Разумеется. У вас прелестная дочь, леди Ревенгар, – улыбнулся разумник с неожиданно искренней, насколько мог судить Грегор, теплотой.

– Благодарю! – бросила леди с таким отчаянием в голосе, словно вместо комплимента услышала горестную новость. – Если вы ее видели, то должны понимать, почему мне было так сложно! Она так похожа на моего отца, своего деда. И все же я стремилась дать обоим детям соответствующее образование, прививала им достойные манеры. Конечно, Айлин всегда было далеко до Артура, поверьте, он идеальный сын, но она хотя бы старалась! А потом, едва у Айлин проснулась магия, она превратилась в маленькое чудовище! Она оскорбила Артура, едва вернувшись домой! Правда, мальчик был отчасти виноват – вам-то я могу об этом рассказать! Он дал понять Айлин, что она должна приветствовать его как наследника рода. Конечно, раньше времени, и, боюсь, здесь есть и моя вина, ведь это я всегда учила сына, что он должен вести себя как подобает наследнику, но… Она позволяет себе неподобающие вольности, она… она, наконец, ударила брата, а затем…

Леди Ревенгар снова промокнула глаза, и Грегор поразился, насколько же мать и дочь не похожи между собой! И это при почти одинаковых чертах лица! Тот же тонкий, еле заметно вздернутый нос, те же пухлые губы, те же миндалевидные глаза. И все-таки каждая, самая мелкая деталь облика Айлин Ревенгар свидетельствовала о текущей в ее жилах золотой крови Трех дюжин, чего и в помине не было у леди Гвенивер. Лицо дочери казалось отчеканенным на лучшей оружейной стали, матери – вылепленным из белой чинской глины.

– А затем погиб мой дорогой супруг, – глухо произнесла леди Ревенгар. – В день его отъезда Айлин предупреждала об опасности. Просила его остаться дома, и если бы я только присоединилась к ее просьбе… Возможно, Дориан и в самом деле никуда не поехал бы и остался в живых! Но когда его спутники привезли его тело… Я была вне себя! От горя, и от того, что в смерти моего возлюбленного мужа есть, вероятно, и моя вина! Кажется… я наговорила Айлин лишнего…

«Лишнего?! – яростно подумал Грегор. – Убедить ребенка, что любимого отца убила ее магия, – это всего только «лишнее»?! Клянусь Претемнейшей, или вдова Дориана – самая глупая женщина во всем Дорвенанте, или она жестокая лицемерная дрянь!»

– …А она в ответ отреклась от рода, вы можете представить себе подобное? В присутствии посторонних людей, сослуживцев Дориана! Она… она даже не приехала на его похороны! А сегодня… – Высокий голос леди Ревенгар задрожал и упал почти до громкого шепота. – Я приехала, чтобы забрать ее домой, после такого потрясения семья должна держаться вместе, вы же согласны со мной? Я встретила ее около часа назад, сказала – пусть собирается, мы с братом ждем ее дома, а она… Только подумайте, она заявила, что не знает меня! Что ее братья рядом с ней, и ей незачем никуда ехать – она и так дома! Представляете?! А эти… – Гвенивер Ревенгар осеклась, словно едва не выругавшись. – Юные лорды Аранвен и Эддерли ее поддержали! Сказали – я обозналась… Лорд Аранвен сказал… – Она прикрыла глаза и повторила изменившимся голосом, словно читая по памяти затверженные стихи: – Сказал, что Вороны мэтра Бастельеро – одна семья. Что если их сестра утверждает, что я ошиблась, так оно и есть. И что у милой Айлин девять братьев, и все они – в Академии…