Двойник. Арка 2. Том 2
Шрифт:
— Что?! — взвился Бальзиор, вскакивая на ноги, и лишь Кермол с огромным трудом удержал его на месте, — да знаешь ли ты, что этот ящер…
— Я знаю, — печально кивнул Кичандаш, — я всё прекрасно знаю. Но — не сумел удержаться. Потому что вот до сих пор у меня за него болит душа. Потому что до сих пор я не могу себя простить, что ничем не смог ему помочь. Потому и затеял эту подлянку. Уж простите мне мою слабость. Особенно ты, орк, — Кичандаш печально посмотрел на Кермола, — за тебя, каюсь, вообще не подумал. Честью предков клянусь. Хочешь — дай мне за это в морду. В своём праве будешь.
С минуту и орк, и храмовник молчали, разглядывая подавленного Кичандаша с неожиданным сочувствием и пониманием. После чего чёрный орк встал и, подойдя к своему вещевому мешку, который зачем-то тоже был здесь, вытащил из него большую бутыль. Теперь уже пришёл черёд Кичандаша вздыхать. Хотя этот алкоголь явно по крепости превосходил то, что обычно употребляют таисианы, он понимал: пить придётся. Ибо, как ни крути — а уж орка он точно обидел, что называется, ни за что, ни про что.
— Вот я дурень, — выругался Кермол, шаря в мешке, — за стаканы-то и не подумал.
Таисиан лишь молча взмахнул рукой — и на тумбочке рядом с кроватью появились три чашки. Пусть иллюзорные, временные, но от этого не менее материальные. Бальхиор ловко подвинул тумбочку на середину комнаты, а Кермол наполнил все три сосуда. Выпили залпом.
— Знаете, — тихо начал Бальхиор, пока Кермол снова наливал, — мы ведь тоже… пытались помочь ему… хоть как-то. Церковь, конечно, не так безгрешна, как себя рисует. И ей не чужды ни материальные блага, ни политическое влияние… чёрт возьми, мой наставник бы голову мне оторвал за эти слова, — пробормотал он, — но всё же в каждой церкви всегда есть неравнодушные. Те, кто искренне верят в то, что другим можно помочь исправиться. И те, кто без остатка этому себя посвящают. Церковь держится не на прелатах, увлечённых своими интригами. Не на вампирах, которые, считай, безвозмездно несут службу в церкви, и даже не на храмовниках. А на тех, кому не наплевать на других. С ним многие пытались общаться, понять… но он лишь плевал всем в лицо. Я понимаю тебя, маг крови, — тихо закончил храмовник, — это не только твоё поражение — это наше общее поражение. Все мы имели шанс что-то сделать — и никто не смог ему помочь.
Человек, орк и таисиан снова опустошили свои чашки. В этот момент в комнату постучались, и через три секунды, получив разрешение, в неё вошёл Дэмиен.
— Кичандаш, я тебя искал, Фрайсаш… — начал было он, но, увидев Кермола и Бальхиора, спросил:
— Что тут происходит? Что вы с ним делали?
— Да уже ничего, — махнул рукой Кичандаш, — разобрались уже. Кермол, ты же на меня не сердишься…
— Да какое там, — махнув рукой, орк в следующую секунду прижал к себе Кичандаша так, что у бедолаги хрустнули все кости, — не каменные. Всё понимаем. Упаси Святая Фалла меня такое пережить…
— А это ещё что такое? — сурово спросил Дэмиен, с праведным гневом в глазах указывая на бутыль, — вы что, с ума сошли? Мы в Университете! Тут дети учатся, здесь так нельзя! Что за необходимость, таверна в двух шагах отсюда!
— Да мы это… таисиана поминали, — сказал Бальхиор, пряча подозрительно блеснувшие глаза, — того, что я… у тебя на глазах в Краспагене казнил… помнишь?
Весь праведный гнев враз исчез из глаз Дэмиена. После чего он закрыл за собой дверь, после чего подошёл к кровати, где сидел Бальхиор, и плюхнулся рядом с ним.
— Налейте и мне тоже, — угрюмо попросил он, махнув рукой. На тумбочке появилась четвёртая чашка.
Теперь уже четверо выпили по своей порции. После чего Дэмиен со злобой отчеканил:
— Когда я проходил посвящение, то тоже его видел, — он с такой силой сжал кулаки, что, казалось, вот-вот проткнёт когтями шкуру на ладони, — и ему даже там покоя не было. Ему мучили, избивали, заставляли вспоминать всё самое кошмарное. Мне даже там пришлось отвоёвывать ему хотя бы кусок покоя. Я не понимаю. Он… кажется, он даже… Кажется, его таким специально сделали, понимаете? Боги пошутили так! Сотворили строптивого и неукротимого. Для того, чтобы всю жизнь его укрощать и дрессировать. Шутки ради. Для забавы. Ненавижу!
После этих слов Дэмиен снова разлил из бутыли по кружкам. Но сам Дэмиен при этом пить явно не умел. Потому как после второй кружки глаза его закатились, и он рухнул аккурат в объятия Бальхиора. Тот, поставив кружку на тумбочку, невозмутимо уложил Дэмиена себе за спину, к стене.
— Ну, — неловко сказал Кермол, — выпьем ещё? За упокой души этого бедолаги? Раз мы здесь сидим и сожалеем о том, что не случилось для него лучшей жизни… значит, и он свою прожил не совсем напрасно, правда?
И они выпили ещё…
Глава 9.5.2
Бонусная глава. Ринианд.
Троллю Ринианду очень нравилось пребывание в Университете. Ректор оказался человеком честным, благородным и приятным в общении. Да и внимание остальных учеников, которые в немом благоговении каждый раз рассматривали его леопардовую шкуру, изрядно льстило самолюбию.
Однако наступил период, когда это благоговение стало перерастать в раздражающую назойливость. На третий день пребывания в Университете во время ужина, когда он сидел за столом с Кичандашем, на него смотрела стайка девчонок из людской и эльфийской рас. При этом в их взгляде читалось, что сегодня одними разглядываниями они не намерены ограничиваться. И, верно, после того, как Кичандаш, закончивший трапезу раньше, удалился по своим делам, буквально несколько секунд спустя он обнаружил рядом с собой хитрую девушку со светлыми волосами, фиалковыми глазами и заострёнными ушками. Эльфийка.
— Простите, — неловко начала она, — уважаемый… маг, а не могли бы вы рассказать, кто вы такой?
— Вы наверняка и сами обо мне давно всё разузнали, — равнодушно ответил Ринианд, — но если уж вам так важно услышать это от меня, пожалуйста: я — Ринианд. Мастер магии земли. По специализации, которую я, как вы можете видеть, совершенно не скрываю — оборотень.
— Как интересно, — сказал другая девушка, и Ринианд внезапно почувствовал, как его гладят по голове. Он тихонько, с угрозой зарычал, но это лишь привело к тому, что девочки вокруг захихикали, а в следующий момент его уже почёсывали за ухом.
Такой наглости Ринианд сам не ожидал. Вскочив, он прорычал уже гораздо громче, отгоняя от себя нахалок. После чего с достинством отчеканил:
— Подите прочь, вероломные человеческие и эльфийские самки! Я — тролль! По меркам ваших рас я — страшилище, и будь я в своём обычном виде — вы бы даже не взглянули на такого, как я. А теперь убирайтесь вон!
К его удивлению, на девчонок эта фраза не произвела никакого впечатления. Наоборот, они только ещё сильнее захихикали, хотя больше и не рисковали подходить. Одна даже шепнула другой: