Двойник. Арка 2. Том 2
Шрифт:
— Ну что же ты, дорогая, — бледный оторвался, наконец, от её груди и улыбнулся, — чистая работа. Умница моя.
Девушка же продолжала беззвучно лить слёзы. Бледный же обратил внимание на меня.
— Вот ты где, ночной беглец, — он подошел и наклонился ко моему лицу. Его пальцы ласково взяли меня за горло, — рассчитывал перекусить вами, но, вот незадача, ускользнули вы от меня! Ну да это неважно, — его пальцы начали смыкаться, мне стало не хватать воздуха, — Так даже лучше! Не люблю, когда всё слишком просто. Вот и сейчас — рассчитывал поймать вашего командира — и он снова умудрился ускользнуть от меня! Ну, ничего, тем слаще будет момент, когда он, наконец, окажется в моей власти. Ну полно тебе заливаться слезами, Инайя, — он отпустил моё горло и повернулся к девушке, — распорядись, чтобы этого ящера убрали с глаз подальше, да уделили внимание прочим. Орка и, главное, командира! — взять живьём. Трапезу я начну с орка: они быстро и яростно умирают, это раззадорит мой аппетит. Командир пойдёт на основное блюдо — его полная магии душа прекрасно утолит мой голод. А эту чёрную ящерицу — на закуску. Они так отчаянно цепляются за свои жизни — я вдоволь с ним натешусь…
Уже теряя сознание, я расслышал последние его слова:
— Храмовника нужно убить, едва представится шанс. Он опасен…
Глава 5.7
Глава 7. Лес, пропажа и поединок.
Я со своим големом, покорно тянувшим тележку, продвигался по лесу, ища дерево, которое могло бы пойти на дрова. Рискну предположить, что обычные дровосеки решают эту проблему так: ищут первое попавшееся дерево, достаточно большое, чтобы больше не рубить, но не настолько, чтобы топор или пила застряли на полпути без малейшего шанса вытащить инструмент обратно, после чего со свистом или песней приступали к работе.
Мне же такая роскошь была недоступна. Едва я находил подходящее дерево, как непременно оказывалось, что оно занято духом. И они, понимая, что я могу их чувствовать и слышать, пищали, шипели, умоляли не трогать их дерево. Проходя мимо ели, на которую я даже и не думал покушаться, помимо уже привычного шипения мне вслед полетела ещё и шишка, которая больно стукнула меня по голове. Я озверел — уже больше получаса ищу хоть что-то, минуя столько отличных деревьев, а тут ещё и это…
Подскочив обратно к ели, я за несколько секунд сотворил достаточно большой ледяной топор, чтобы привести в ужас любое дерево. С ели мгновенно соскользнул чёрный дрозд, тут же распластавшийся у моих ног. Я сердито рыкнул на него и, позволив воде растаять и уйти под землю, продолжил путь. Уважение уважением, а на шею позволять себе садиться тоже нельзя — особенно если это не стихийные духи, а мелкая шушера…
Прошло ещё полчаса. Ничего путного так и не попалось. Лес был на удивление хорош — ни одного засыхающего дерева. Можно было бы подумать, что их всех перерубили — но и пеньков не видать. В отчаянии я остановился около молодой берёзы и прислонился к ней головой. Ко мне с другой стороны тут же прижался дух дерева, так что между нами образовалась в некотором смысле мысленная связь.
— Ну помоги, пожалуйста, — взмолился я, — людям нужна древесина, нужно тепло, чтобы греться, готовить еду. Прошу, покажи, где можно взять хоть что-нибудь…
Несколько секунд дух молчал. Потом я перестал его чувствовать. Убрав голову от дерева, я обнаружил, что около меня летает берёзовый листик, который при этом совершенно не думает падать. Я попытался схватить его, но он ловко проскользнул между моими пальцами и двинулся в направлении, почти под прямым углом идущим от того, куда я собирался идти дальше. Поняв намёк, я торопливо развернул телегу и последовал за ним.
Через десять минут я вышел к большой ели, причём не просто большой — огромной, раза в три выше той, духа которой я припугнул топором. Берёзовый листик пропал, ясно дав понять, что свою миссию он выполнил. Хороша же рекомендация — огромное дерево, которое я до самой ночи не срублю. Однако если это было единственное дерево без духа, то особого выбора у меня не было.
Подойдя к дереву, я расстроился ещё больше: дух в дереве был. В чём я, в общем-то, почти не сомневался с самого начала: такое старое и большое дерево просто обязано было иметь при себе хранителя. Однако, изучив дерево внимательнее, я понял, что оно болеет, как и его хранитель. Вот как. Мне на растерзание отдали больное и слабое дерево. Ну что ж, я снова сотворил из воды топор, как вдруг грубый голос прорычал мне прямо в ухо:
— Только попробуй!
Я оторопел от вибрации силы, которую ощутил при этом голосе. Надо же, какая мощь — это при том, что он болен и слаб. Если большинству хранителей, вздумай я срубить их дерево, не оставалось бы ничего, кроме как отбежать в сторону и со слезами на глазах наблюдать за уничтожением своего дома, то этот сможет доставить неприятности. Нет, я, конечно, его бы одолел, но было бы это весьма непросто.
Минутку… а надо ли здесь вообще драться? Что за глупые мысли — устал я, наверное, три часа уже по этому лесу рыскаю.
— Может… я тебе как-то помочь могу? — спросил я.
Молчание. Затем поднявшийся вихрь поднял горсть иголок на земле и занёс их на другую сторону. Уже наученный такому языку жестов, я послушно пошёл вокруг дерева…
И охнул. Прямо по стволу шла чёрная, обугленная трещина, уходившая почти к самому корню. Да после такого выжить-то проблематично, а этот дух ещё и собирается давать сдачи. С другой стороны — мне-то откуда знать, насколько ему плохо и больно. Для меня и для него это слишком разные категории. Тем не менее, мне стало безмерно жаль эту ель — простоявшую здесь так долго, защищавшую от ветра и от солнца так много молодых деревьев — и такой жестокий конец. Нет!
Я подошёл к дереву, аккуратно коснувшись обугленной коры. Нет, вылечить такое нельзя никакими силами. Да и острой нужды в том не было: как бы страшна ни была рана на стволе — со временем она зарастёт сама. Куда хуже было то, что дерево не смогло передать весь заряд молнии земле, и почти вся корневая система тоже пострадала и теперь не может впитывать влагу. И вот с этим надо работать. Я наклонился к земле, дотягиваясь до всей воды, что в ней была и аккуратно собирая её возле обожжённых корней. Влага аккуратно облегала корни — и через минуту они полностью восстанавливались.
Сама процедура заняла у меня больше получаса: легко всё лишь на словах, на деле же получалось так работать только на очень небольших участках, да и то было не так-то просто: столь нестандартно пользоваться магией — всё равно что ножом вылавливать сваренные пельмени из кастрюли: вроде бы можно, да пойди попробуй. Наконец, спустя полчаса я без сил опустился на землю и прислонился к дереву. Опустив руку на землю, я проверил, что мне удалось залечить и застонал от отчаяния: исцелить удалось едва ли треть. Тем не менее, с другой стороны дерева дух мягко коснулся моей головы и прошептал:
— Спасибо. Дальше я справлюсь сам.
— Да не за что, — прошептал я в ответ, — вот только мне всё равно нужны дрова.
Я почувствовал, как дух заскользил внутрь дерева. Десятью секундами позднее ствол начал трястись. Я как раз вовремя отскочил, когда рядом со мной сверху начали сыпаться ветки. Много веток, повреждённых молнией и фактически представляющие из себя отличный хворост. Я обрадованно принялся наполнять сим ресурсом свою телегу. Хватило как раз до краёв. Ещё одно магическое усилие — и голем-лошадь, контроль над которым я оставил, пока исцелял дерево, вновь появился на положенном месте и потащил телегу в деревню. Я устало поплёлся следом…