Двойник
Шрифт:
Риццоли бросила взгляд на детектива Эккерта.
Слегка замявшись, он произнес:
– Видите ли, у нас в Бруклине за прошедший год было совершено всего одно убийство. И мы подумали, что, учитывая обстоятельства, имеет смысл пригласить коллег из Бостона.
Действительно, смысл в этом был, и Маура понимала это как никто другой. Бруклин всего лишь спальный пригород Бостона.
В прошлом году бостонская полиция расследовала шестьдесят убийств. Практика, конечно, великое дело.
– Мы бы все равно подключились к следствию, узнав, кто жертва, – заметила Риццоли. – Или кто считался
– Мы все так подумали, – добавил Фрост.
Воцарилось молчание.
– Мы знали, что вы прилетаете из Парижа сегодня вечером, – продолжала Риццоли. – Так сказала ваша секретарша. Единственное, что вызывало у нас сомнение, – машина. Почему вы сидели в машине, принадлежавшей другой женщине?
Маура осушила стакан и поставила его на столик. Одного коктейля ей сегодня вполне хватило. В ногах ощущалась слабость, да и сосредоточиться было тяжеловато. Все предметы в комнате приобрели неясные очертания в теплом свечении электрических ламп. "Это неправда, – подумала она. – Я сплю в самолете, пролетающем где-то над Атлантикой, и, когда он приземлится, я проснусь и пойму, что ничего этого на самом деле не было".
– Нам пока ничего неизвестно об Анне Джессоп, – сказала Риццоли. – Одно мы знаем наверняка – мы все это видели собственными глазами – кто бы ни была эта женщина, она как две капли воды похожа на вас, док. Может, волосы у нее и длиннее. Может, обнаружатся еще какие-нибудь отличия. Но суть в том, что нас ввели в заблуждение. Всех нас. Но мы знаем вас. – Она немного помолчала. – Улавливаете, к чему я веду?
Да, Маура улавливала, но не хотела произносить это вслух. Она безотрывно глядела на пустой стакан. На тающие кубики льда.
– Если нас можно было ввести в заблуждение, то и любого другого тоже, – продолжала Риццоли. – В том числе и того, кто всадил пулю ей в голову. Это случилось около восьми вечера, когда ваш сосед услышал "выстрелы" из выхлопной трубы. Уже смеркалось. А она сидела в машине, припаркованной возле вашего дома. Любой заметивший ее предположил бы, что это вы.
– Вы считаете, пуля предназначалась мне? – уточнила Маура.
– Это вполне логично, вам так не кажется?
Маура покачала головой.
– Я вообще не вижу в этом никакой логики.
– По роду деятельности вы всегда на виду. Даете показания на заседаниях суда. Ваше имя мелькает в газетах. Вы наша Королева мертвых.
– Не называйте меня так.
– Но все копы вас так называют. Да и пресса тоже. Вы ведь это знаете, верно?
– Это не значит, что прозвище мне нравится. Честно говоря, я его терпеть не могу.
– Но все-таки вы фигура заметная. И дело не только в работе, но и в вашей внешности. Вы ведь знаете, что мужчины вас замечают? Нужно быть слепой, чтобы не видеть этого. Красивые женщины всегда привлекают внимание мужчин. Верно, Фрост?
Фрост растерялся, явно не ожидая, что его заставят высказаться по этому поводу, и щеки его предательски вспыхнули. Бедняга Фрост, как легко он краснеет!
– Такова уж человеческая натура, – признался Барри.
Маура посмотрела на отца Брофи, но тот отвел взгляд. Ей стало интересно: а что, если святой отец подчиняется тем же законам влечения? Ей хотелось так думать; хотелось верить в то, что Даниэлу приходили в голову те же мысли, что и ей.
– Красивая женщина, все время на виду, – снова заговорила Риццоли. – Ее выслеживают, а потом нападают прямо у порога ее дома. Такое уже бывало. Как звали ту актрису из Лос-Анджелеса? Ну, которую убили?
– Ребекка Шефер, – подсказал Фрост.
– Точно. А вот еще недавнее убийство Лори Хванг. Вы помните ее, док?
Да, Маура помнила: она сама проводила вскрытие трупа телеведущей шестого канала. Лори Хванг проработала в эфире всего год, а потом ее застрелили на пороге студии. Она даже не догадывалась, что за ней следили. Преступник смотрел ее передачи, написал ей несколько писем. И однажды подкараулил ее на выходе из телестудии. Когда Лори шла к своей машине, он выстрелил ей в голову.
– В этом заключается опасность жизни на виду, – заметила Риццоли. – Никогда не знаешь, кто наблюдает за тобой по телевизору. Кто следит за твоей машиной, когда ты вечером едешь домой с работы. Нам даже в голову не приходит, что кто-то может нас преследовать. Что о нас кто-то мечтает. – Риццоли немного помолчала. И тихо добавила: – Я прошла через это. Я знаю, что такое быть чьей-то навязчивой идеей. Хотя моя внешность далека от идеала, со мной это уже случалось. – Она вытянула руки, демонстрируя шрамы на ладонях. Сувениры, оставленные навечно человеком, который дважды пытался отнять у нее жизнь. Пусть паралич отнял у него способность передвигаться, но этот человек все еще был жив.
– Поэтому я и спросила, не получали ли вы странных писем, – объяснила Риццоли. – Я подумала о ней. О Лори Хванг.
– Но убийцу арестовали, – заметил отец Брофи.
– Да.
– Значит, вы не имели в виду, что это его рук дело.
– Нет, я просто провела параллель. Один выстрел в голову. Женщины публичных профессий. Все это наводит на некоторые мысли. – Риццоли попыталась подняться. Ей нелегко было выкарабкаться из мягкого кресла. Фрост поспешил предложить ей руку, но она проигнорировала этот жест. Даже на последних сроках беременности Риццоли упрямо отказывалась от помощи. Она перекинула сумку через плечо и испытующе посмотрела на Мауру. – Вы не хотите переночевать где-нибудь в другом месте?
– Это мой дом. С чего вдруг мне уходить?
– Я просто спросила. Думаю, нет необходимости напоминать вам о том, что нужно запереть двери на все замки.
– Я всегда это делаю.
Риццоли посмотрела на Эккерта.
– Бруклинская полиция сможет обеспечить наблюдение за домом?
Он кивнул.
– Я распоряжусь, чтобы патрульная машина курсировала здесь как можно чаще.
– Очень вам признательна, – сказала Маура. – Спасибо.
Маура проводила детективов до дверей и дождалась, пока они сядут в свои машины. Время перевалило за полночь. Улица вновь превратилась в тихую окраину. Бруклинские патрульные машины разъехались, "Таурус" отогнали в криминалистическую лабораторию. Даже желтую ленту оцепления убрали. Утром, подумала она, я проснусь и решу, что все это мне приснилось.