Двойное дожитие
Шрифт:
Руки сами собой сложились в анджали[2], и он опустился на колени, поклонился, коснувшись лбом грязного бетонного пола:
– Я успел. Теперь наша семья не имеет неоплаченных долгов. И пусть вы, уважаемые родители, и ты, нуна[3], с моей смертью примете новое воплощение, исполненное сил и не сулящее тягот. Может, мы и встретимся. В другом мире.
Воздух наверху, не затхлый и стоячий, как в подземных лабиринтах, а чистый, без пыли, обвевая прохладными
В кармане завибрировал телефон – звонок с униномера, наверняка какое-то рекламное предложение. Пак ответил:
– Слушаю.
– Вы идентифицированы как Пак Ян Квон, – раздался монотонный синтиголос. А потом уже явно живой человек, что было необычно, продолжил: – Кх-м, простите. Добрый вечер, господин Пак. Я представляю пенсионный фонд «Ин’тай», и мы рады предложить вам двойное дожитие…
– Благодарю, – перебил Пак, – но я уже заключил контракт.
– Позвольте мне…
– Да и недоступно мне двойное дожитие. Спасибо. – Пак нажал на красную иконку отбоя.
Он немного постоял с телефоном в руках, а потом, придя в себя, сунул его в накладной карман потёртых карго и двинулся к набережной, где в ряд расположились передвижные ресторанчики, тут же готовившие блюда на любой вкус. У откидных столов по приставным скамейкам расселись посетители: клерки в деловой одежде и работяги в комбинезонах. Кто поодиночке, но больше группками они активно заказывали, с аппетитом ели, пили и дозаказывали, обменивались новостями и мнениями, просто судачили. Кого ещё присоединит Азиатский Пояс вслед за Вьетнамом, как достали беженцы и всякие лишенцы – на окраинах не протолкнуться, кто куда поедет отдыхать после открытия Тихоокеанского моста и всякое разное.
Выбрав тот фудтрак, где можно сесть спиной к морю, сделал заказ. Пока готовилась еда, рассматривал огромный валун с латунной табличкой на корейском и каком-то незнакомом языке со странными письменами. Что-то о двух кораблях, которые когда-то в этой бухте отвергли требование капитулировать и приняли отчаянный, безнадёжный бой против превосходящих сил врага. А международная эскадра отошла на безопасное расстояние и безразлично наблюдала со стороны за расправой.
Раздался звоночек, и повар подал разделённую надвое миску с рыбной лапшой, напротив которой, на второй половине, устланной фольгой, дымилась горячая куриная грудка с пячукимчи и шариком риса. Пак снял капюшон, а повар, подавая двумя руками бумажный стаканчик с соджу, сдвинул левую руку от запястья к локтю правой. Не обращая внимания, Пак заплатил в один щелчок пальцами и принялся за ужин.
Лента магнитного тротуара пустовала, в корзинах около остановки кучей лежали муниципальные ферроборды. До общежития на таком можно добраться минут за десять. Но стоило прогуляться. Лёгкий ветер с моря единой холодящей волной накатывал на набережную, но потом врезался в дома, которые, как ветрорезы, заставляли бриз распадаться, крутиться вихрями в тесных улочках.
К общежитию Пак добрался основательно продрогшим. И первым делом, схватив полотенце с верхней койки двухъярусной кровати и нашарив вьетнамки под нижней, отправился в душ на этаже – греться под горячими струями. Вернувшись, залез на своё место, достал из-под подушки допотопный планшет, запустил бесплатную стрелялку и поиграл, пока его аккаунт в полдвенадцатого не отключили, как того требовал трудовой контракт. Когда вернулся сосед, Пак уже спал, поджав ноги на короткой кровати.
Так завершился единственный выходной перед последней рабочей шестидневкой. А дальше – «почётное» дожитие сроком на пять лет.
***
Утром корпоративный автобус забрал у общежития дневную смену и по «зелёному коридору» через четверть часа доставил в порт, на контейнерный терминал, где с плаката их приветствовал Яо Дзаньхуа, глава филиала «OOCL»[4] в Жёлтом море. Двери открылись точно у медпункта, и все отправились на осмотр. Пак, поёживаясь от утренней прохлады, в который раз читал слоган «OOCL: Мы не тратим время на риск» над фотографией босса и думал, что девяностопятилетний господин Дзаньхуа выглядит моложе него. Когда подошёл черёд, у Пака взяли мазок, прикрепили датчик аппарата, проверяющего жизненные показатели, к виску, после чего прибор, дважды пикнув, выдал допуск. На выходе обязательный стаканчик с К-тоником – причём сестра проследит, чтобы работник выпил всё до капли, – и запертый двухсекционный ланчбокс с таймером на замке, который срабатывает раз в четыре часа. И с горьким, едким привкусом элеутерококка, разведённого отбросами химлаборатории, во рту отправился к крану. Вчерашний ужин, аромат курицы с терпкими приправами словно остались в другой жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.