Двойное звучание

Каннинг Оливия

Ребенок в его руках немного поерзал, и Трей посмотрел вниз, увидев, что малыш смотрит на него своими карими глазками. Точной копией глаз его отца. Глазами Брайана. Этот идеальный, маленький человечек был творением Брайана.

Брайан стал отцом.

Трей взглянул на Брайана, и грандиозность всего происходящего лишила его дара речи. Но Брайан не замечал Трея. Его взгляд был прикован к его сыну. Гордость за этого маленького парнишку была ощутимой.

Трей вернулся к малышу в его руках. Он погладил щеку Малкольма, затем прикоснулся к его крошечным ручкам, любуясь

его крошечными пальчиками. Крошечными ноготками и костяшками. Все в нем было такое крошечное. Малкольм на удивление крепко ухватился за палец Трея.

– Однажды ты станешь таким же выдающимся гитаристом, как и твой отец, – сказал ему Трей.

Малкольм немного скривил лицо и Трей засмеялся, полностью завороженный сыном Брайана. Сын, появившийся на свет благодаря любви Брайана и Мирны. Сын, которого Трей никогда бы не смог подарить Брайану, как бы сильно он его не любил. Трей судорожно вздохнул, поцеловал малыша в лоб и передал Малкольма обратно отцу.

– Вот. Я могу его сломать или еще что.

– Правда, он красавчик? – Брайан поцеловал сына в висок.

– Конечно, – ответила Мирна, ее глаза сияли счастьем, когда она смотрела на мужа и сына. – Он точная копия своего отца.

– Но у него твои губы, – возразил Брайан.

– И твои волосы.

Трей хмыкнул. У отца и сына были одинаковые непослушные темные волосы, торчащие в разные стороны.

– Я надеюсь, у него будут твои мозги, – сказал Брайан.

– И талант как у тебя, – добавила Мирна.

– Он идеальный, – сказал Трей, не в силах сопротивляться желанию пригласить непослушные волосы Малкольма. Но это не помогло. Через секунду волосы вновь торчали, как раньше.

– Так ты будешь его крестным? – переспросил Брайан.

Трей посмотрел на Брайана. Разве он мог ему отказать.

– Да. Конечно буду.

Брайан расплылся в улыбке.

– Миллс, думаю тебе пора заняться делом и заделать Малкольму лучшего друга. Ты итак отстаешь от нас на 9 месяцев.

– Ха! Как будто это вообще возможно, – ответил Трей, но в глубине души он желал этого. Хотел что-то, что можно было разделить с Брайаном. Гордость за их подрастающих сыновей. Он мог представить Малкольма и Трея-младшего, играющих на детской площадке, или учащихся играть на гитарах, или попадающих в неприятности, взрослеющих. Трей-младший? Это еще, блять, откуда? Не будет никакого Трея-младшего. Он никогда не хотел детей. Даже маленького милого сорванца, названного Малкольмом Треем. Ребенок покряхтел и Трей превратился в лужу месива. Ладно, этот малыш был единственным исключением, но только одним.

– Я, пожалуй, оставлю вас втроем, чтобы вы могли побыть семьей.

– Ты можешь остаться, – сказала Мирна. – Ты же часть нашей семьи.

Он был признателен за эти слова, но Трей в этом сомневался. После появления Мирны все изменилось, и их жизнь больше никогда не будет прежней. Трей давно это понял. Сейчас пришло время отпустить Брайана. Каким бы тяжелым и болезненным не было это решение, Трей давно потерял надежду, что Брайан ответит взаимностью на его чувства. Брайан принадлежал Мирне. И Малкольму. Трей обманывал себя, полагая,

что Брайан неожиданно увидит в нем нечто большее, чем просто друга, но сейчас и Трей не желал этого. Он хотел, чтобы Брайан продолжал быть чудесным мужем и замечательным папой. Мирна заслуживала этого, и Малкольм тоже. Трей не мог вмешиваться в нечто столь важное. Это было бы неправильно.

– Ты же знаешь, я ненавижу больницы, – ответил Трей. – Я поеду и навещу Дара. Потусуюсь со старшим братцем в его особняке, пока нам не нужно будет вернуться в автобус. Можете звонить мне, когда нужно будет сменить подгузник или еще что.

– Ты согласишься менять ему подгузники? – спросил Брайан.

Трей хихикнул, видя удивленное лицо Брайана. Он посмотрел на маленького Малкольма, который продолжал кряхтеть, что означало, он уже испачкал свой первый подгузник.

– Неее, но я уверен за меня это сделает какая-нибудь фанаточка, – он подмигнул Брайану.

– Миллс, ты не будешь использовать моего сына в качестве приманки для цыпочек.

Трей засмеялся, затем склонился над кроватью, обнимая Мирну. Их взгляды встретились, и она погладила его щеку.

– Ты в порядке? – прошептала она, понимая, что Трей сейчас переживал по отношению к ее мужу. Он отказывался от Брайана. Позволял ей выиграть. Мирна была на удивления терпелива с ним, доверяла ему своего мужа. Ведь она поняла все куда раньше Трея. Брайан никогда не ответит на его чувства, не полюбит его так, как Трей об этом мечтает.

Трей наклонился ближе и прошептал. – Люби его за нас обоих, ладно? Пообещай мне.

Ее рука переместилась на его затылок, притягивая его ближе.

– Обещаю. Так и будет.

Когда он выпрямился, он немного неловко обнял Брайана. Взглянув в его карие глаза, прошептал.

– Прощай. – Он едва мог произнести слова сквозь сдавленную грудь и горло. Но Брайан понятия не имел, что именно скрывалось за этим единственным сказанным словом.

– Увидимся, – ответил Брайан. – Если не увижу тебя раньше, не забывай, у нас завтра выступление.

– Ни за что не пропущу, – с улыбкой ответил Трей.

Брайан переключил свое внимание на сына.

– Ага, – тихо ответил он. Трей практически видел Брайана на сцене, с висящим на груди крошечным эрго-рюкзаком поверх его электрогитары, и звукопоглощающими наушниками на лохматой головке Малкольма. Эта картина совершенно не вписывается в стиль «Грешников». Но является олицетворением Брайана.

Трей поцеловал Малкольма в лоб.

– До встречи, крестник. Смотри, не разбивай много сердец.

Брайан фыркнул.

– Уж кто бы говорил.

Трей вышел из палаты, заставляя себя не оборачиваться на семейную идиллию, оставленную позади. Ему нужно было отвлечься и сделать нечто веселое. Что-то или с кем-то. Ему нужен был секс. Добровольно выбранный им наркотик.

Рядом с родильной платой стояла симпатичная, молоденькая медсестра, приведшая его в чувства после обморока. Когда он прошел мимо нее, она выпрямилась и остановила его. Она дожидалась его. Слишком просто.

– Эй, – едва слышно произнесла она. – Ты же Трей, да?