Двойной агент
Шрифт:
– Шевелись, давай, узкоглазый, а то ведь мне это может надоесть!
Китаец взглянул на Гейдара и усмехнулся. Глаз на широком лице богатыря почти не было вовсе, только узенькие щелки, сквозь которые он как-то умудрился рассмотреть, что кок узкоглазый.
– Шевелись, я сказал! – прорычал Гейдар.
Чунь Жи, подчиняясь команде, двинулся к выходу. Гейдар сделал шаг влево, пропуская китайца вперед, но когда кок поравнялся с ним, какая-то неведомая сила подбросила здоровяка в воздух, перевернула и бросила на грязный просаленный пол камбуза. Когда через какие-то доли секунды Гейдар вскочил, китайца уже не было. Рыча от злобы, Гейдар бросился к выходу, на ходу доставая пистолет. Но в дверях он столкнулся с двумя парнями, которых сам же и вызывал по рации.
– Ты что, Гейдар?! Что с тобой?! – подхватили они его, не понимая, в чем дело.
– Куда он побежал?!! – ревел великан и рвался к выходу.
– Да кто?!!
– Китаец, сука!! На клочки порву, тварь!! – в бешенстве орал Гейдар.
– Да не выходил он отсюда в ближайшие пять минут. Мы у входа стояли, курили. Здесь он где-то, – убеждал его Николай, якут по национальности. – Ты давай, стой здесь, вход охраняй, а мы с Сашей осмотрим камбуз. Никуда он не денется!
Саша и Николай отправились осматривать закутки камбуза, открывая один шкафчик за другим, заглядывая в подсобки, а Гейдар, злобно вращая глазами, – он никак не мог успокоиться, что его так отделал этот недомерок, – стал у входа.
Вдруг справа что-то слабо зашелестело. Гейдар повернул голову на звук, но он не повторился.
«Крысы, что ли?» – подумал он.
И в этот момент невесть откуда взявшиеся тощие ноги обвили его шею, сдавили. Ступня, обутая в поношенную белую кроссовку, резко толкнула в подбородок, и тренированная, накачанная шея богатыря хрустнула. Большое тело обмякло и рухнуло на пол. Чунь Жи, спрыгнув откуда-то с потолка, из-за труб, перескочил через Гейдара и бросился к выходу. Перед тем как выскочить на палубу, он огляделся. По палубе прохаживался человек в черной кожаной куртке. Он посматривал по сторонам и спокойно курил.
Чунь Жи несколько раз глубоко вздохнул и, выйдя на палубу, глупо улыбаясь, пошел прямо на этого человека. Подойдя поближе, он похлопал себя двумя пальцами по губам, что означало «дай закурить».
Человек в кожаной куртке оценивающе посмотрел на маленького китайца и, засунув руку в карман за сигаретами, проговорил:
– Курить хочешь? Ну, на…
Кок молниеносным движением бросился на угощавшего его сигаретами человека и сложенной вдвое ладонью ударил его в горло. Человек захрипел и упал к ногам китайца. Чунь отодвинул тело так, чтоб сразу не заметили, и, сунув руку под черную куртку, достал пистолет. Огляделся, вроде бы никто не видел, двинулся дальше по палубе. Но тут он услышал, что сзади кто-то выскочил на палубу. Резко обернувшись, Чунь два раза выстрелил, не целясь, просто для острастки.
Это были Николай и Саша. Они уже поняли свой прокол, стоивший жизни Гейдару, и теперь лежали за ящиками на палубе, прикидывая, что делать дальше.
– Прикрой меня, – сквозь зубы прошептал Саша, обращаясь к Николаю, – я попробую его обойти.
– Не суйся, – посоветовал Николай, – деваться ему некуда. Наши уже в курсе.
– Ему уже было один раз некуда деваться, – прошипел Саша. – Давай, на счет три!
– Раз, два… пошел! – крикнул Николай и принялся палить в китайца, спрятавшегося за палубной надстройкой.
Саша в это время метнулся куда-то вправо.
Чунь Жи чуть высунул голову из-за надстройки, чтобы осмотреться, а Николай, подчиняясь инстинкту, выстрелил.
Пуля попала китайцу точно в левый глаз.
– Твою мать! Охотник ты хренов! – ругал себя Николай, раскачиваясь из стороны в сторону. Он хорошо знал, что китаец был нужен живой, живой во что бы то ни стало. Такой был приказ.
По палубе бежали люди. К китайцу подбежал Рустам и уже хотел было приложить пальцы к горлу, чтобы прощупать пульс, но, взглянув на лицо Чунь Жи, все понял. Он распрямился и заорал на весь порт:
– Кто, бля?!! Какая сука?!!
Глава 21
США. Вашингтон. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ
Весь полет до Вашингтона Элеонор провела в беспокойном сне, склонив голову на голубенькую подушечку, заботливо предложенную стюардессой.
Ей навязчиво снился тот же сон, что и прошлой ночью в Сан-Диего. Она просыпалась, отгоняла от себя видение, но стоило ей только закрыть глаза, как оно возвращалось снова и снова. Сон не повторял в точности предыдущий, но основные элементы его сохранились. Алекс с окровавленными глазами тянул к ней руки, безмолвно моля о помощи. И что самое неприятное, даже мучительное было в этом сне – это тот привкус, то настроение, которое не исчезало после пробуждения, а даже, как ей казалось, усиливалось.
Аэропорт Кеннеди встретил их нереально голубым небом, ясной солнечной погодой и лучезарными улыбками персонала. Улыбались и пассажиры, получавшие багаж вместе с Элеонор, перешучивались, строили планы на вечер, звонили знакомым, родственникам, радостно сообщая о своем прибытии. Только она стояла с каменным лицом, не в силах выдавить из себя улыбку. Своим отсутствующе-потерянным видом Элеонор обратила на себя внимание полицейского, наблюдавшего за получением багажа.
– С вами все в порядке, мэм? – заботливо спросил он, наклоняясь к ней с высоты своего двухметрового роста.
– Да, все нормально. Спасибо, сэр, – поблагодарила она полицейского, наконец-то с трудом улыбнувшись.
Но улыбка, наверное, вышла жалкой и неубедительной, полицейский с сомнением покачал головой и отошел, продолжая наблюдать за Элеонор.
«Вероятно, я выгляжу полной кретинкой, если уж на меня полицейские обращают внимание, – с досадой подумала она, беря с ленты свою сумку. – Надо как-то приходить в порядок, в конце концов».
Выпив большую чашку крепкого кофе в одном из расположенных в здании аэропорта кафе, она почувствовала себя немного лучше и направилась в ближайший рент-кар.
Элеонор заполнила формуляр на серебристый «Крайслер», и смуглая девушка, стоящая за конторкой, вручила ей ключи.
– Счастливой дороги, мэм, – улыбнулась она ей.
– Спасибо!
Усевшись за руль «Крайслера» и проехав несколько кварталов, Элеонор почувствовала себя так, будто вернулась домой из долгого путешествия. Ей это показалось странным, ведь вернулась она всего-навсего из Калифорнии, которую, впрочем, никогда не любила и всегда удивлялась, как там могут жить люди постоянно, на этой раскаленной сковороде. Впрочем, люди жили даже во Флориде – вообще в парной. И пробыла-то она там всего несколько дней, а такое чувство, будто несколько лет. Странно! И это чувство тревоги, эти повторяющиеся сны, которые она воспринимает как реальность. Вот! Вот в этом-то вся проблема! Сны – ерунда, какие только людям сны не снятся, но она-то воспринимает их как реальность и действует в соответствии с ними, по их указке.