Двойной агент
Шрифт:
– Хочешь, я скажу, что с тобой? – сказала Ли, все это время наблюдавшая за Алексом.
От ее взгляда не ускользнули ни его вялые, скованные движения, ни гримаса боли, периодически появляющаяся на его лице, ни испарина на лбу.
– Ну, скажи, – равнодушно проговорил Алекс, глядя на Ли, продолжавшую лежать на диване в довольно свободной позе.
– Ты вляпался в дерьмо, милый. И вляпался крепко, – сказала она, садясь на диване и закуривая сигарету.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно поднял брови Алекс.
– А ты не догадываешься?! Джонни, дорогой, по-моему, ты достаточно умен и уже успел заметить, что я тоже далеко не дура. Ну и что же мы тут, два
Алекс молча ждал, что будет дальше.
– Ты ведь давно догадался, милый, что аренда автомобилей и ананасы – не основной мой бизнес, – сказала она, вставая с дивана и бросая окурок сигареты в пепельницу.
Алекс улыбнулся, она воспользовалась тем же приемом, что и он буквально несколько часов назад. Лобовая откровенность, как он это называл. Но разница заключалась в том, что сейчас он был на ее территории, в ее власти, и эта откровенность не сулила ему ничего хорошего.
«Ну-ну, говори, моя милая, говори».
Ли прошла к стенному шкафу, достала оттуда атласный розовый халат.
– И я, конечно же, давно поняла, что меньше всего в этой стране тебя интересуют фрукты. Не так ли, Джонни? Или как тебя там? Хотя, впрочем, какая разница… Джонни, так Джонни, – говорила Ли пока надевала халат.
Она прошла к столу, плеснула себе виски в стакан, посмотрела сквозь него на свет, любуясь игрой янтарного напитка, и произнесла:
– Кто бы ни был твой начальник, Джонни, но он идиот! Или тебя просто подставили.
– Я не понимаю, о чем ты… – начал было Алекс, но она резко оборвала его.
– Хватит, Джонни! Хватит! Поиграли и хватит! Вы думаете, что вы там, в Лэнгли, самые умные, вам все подвластно, все вы можете! – Она почти кричала, упиваясь своим положением хозяйки ситуации.
Она плеснула виски себе в рот, села в кресло, закинув ногу на ногу, и, глядя на Алекса с какой-то странной улыбкой, сказала:
– Возможно, я не стала бы тебе говорить всего, что сейчас говорю, если бы не твое самочувствие, Джонни. Это не временное недомогание, как ты, возможно, думаешь. Ты, милый, получил то, зачем сюда приехал – вирус. Теперь мне придется брать грех на душу.
– О чем ты, Ли? Выражайся яснее, – вяло попросил Алекс, внутри содрогнувшийся от страшной догадки.
«Неужели я действительно подхватил этот вирус! Сколько же у меня тогда времени?»
Словно угадав его мысли, Ли произнесла:
– Да уж куда яснее! Ты ведь приехал сюда за вирусом, не так ли? И ты его получил – он в тебе! Только сделать ты с этим ничего не сможешь, даже сообщить своим хозяевам в Вирджинию. У тебя осталось всего-то два-три дня. Страшно об этом думать, а, Джонни? Или ты мне не веришь? Думаешь, что это просто лихорадка? Не обольщайся. Судя по твоему виду, заразился ты не больше суток назад. Учитывая твое отменное здоровье, он сожрет тебя дня за три-четыре… Это подлый вирус, Джонни, чем больше твой организм ему противодействует, тем быстрее он развивается. И антидота против него нет даже у меня. Хотя если бы он у меня и был, это ничего бы не изменило. Ты ведь профессионал и должен понимать, что отпустить тебя живого я не могу, как бы ты ни был мне симпатичен, а ты очень мне симпатичен, Джонни, очень. Так что ничего личного, как говорите вы, американцы, это просто бизнес.
– Так ты считаешь, что я агент ЦРУ? – выдавив из себя улыбку, спросил Алекс.
– А кем ты себя считаешь? Матерью Терезой? Не надо, Джонни, не порти о себе последнего впечатления.
– Ну, хорошо, предположим, что я действительно агент ЦРУ. Тогда почему я поехал с тобой, сам отдался в твои лапы?
– А у тебя просто не было другого выхода – это раз, и ты, как, впрочем, и все американцы, переоценил собственные силы и недооценил противника – это два. Давай не будем продолжать эту тему, это скучно, ты, как ребенок, отказываешься от очевидного. Да и неважно все это, уже неважно. И скоро ты это поймешь, буквально через сутки.
– Это ты про что?
– А это я о болезни, Джонни, о твоей болезни. Я, конечно, не врач, хотя имею некоторое отношение к медицине, но могу сказать тебе точно, почти по часам, как ты будешь чувствовать себя дальше.
– Ну-ну, расскажи, интересно будет послушать, – сказал Алекс, стараясь изобразить на лице ехидную улыбку, хотя ему действительно было интересно. У него было ощущение, что сейчас она с ним откровенна. Она его не опасается, ведь он для нее уже почти труп, находящийся к тому же полностью в ее власти.
«Смотри-ка, как все повернулось, – думал Алекс. – Если я действительно болен этой болезнью, то получается, что стоимость успеха операции – моя жизнь. Найду вирус – найду вакцину, они наверняка вместе, по-другому просто не бывает! Стоп! Она сейчас сказала, что антидота нет даже у нее, и это, скорее всего, правда – покойникам не врут, а я для нее покойник. Значит, и вируса у нее нет! Хотя все это очень натянуто».
– Ну, что же ты? Рассказывай, – сказал Алекс, вставая с кресла и подходя к столу за новой порцией виски.
– А это ты правильно делаешь! – одобрительно сказала Ли, глядя, как он наполняет свой стакан. – Спиртное сильно замедляет развитие болезни. Если будешь постоянно пить, вырвешь у смерти еще день-два. Хорошо, слушай. – Она уселась в кресло поудобнее и закурила новую сигарету.
– Сейчас у тебя болит голова, поясница, ломят суставы. Ты вялый и разбитый, хочется лечь и вздремнуть. Если измерить твою температуру, то она будет около тридцати девяти, возможно, больше. Но скоро это все пройдет, это только преддверие болезни. Спадет температура, исчезнут боли, возможно, ты даже решишь, что ты здоров, настолько улучшится твое самочувствие. Но часов через десять-двенадцать все симптомы вернутся с удвоенной силой. Голова будет болеть так, что ты просто не сможешь думать, ты не сможешь стоять, ты будешь лежать там, где упадешь, не в силах даже поднять головы из-за ригидности затылочных мышц. Потом, если повезет, ты на некоторое время потеряешь сознание и не будешь чувствовать боли. Когда придешь в себя, то сквозь все слизистые, которые есть у тебя, будет сочиться кровь, лицо набрякнет и станет одутловато-пунцовым, тебя невозможно будет узнать. А потом гладкие мышцы потеряют упругость, сфинктер самопроизвольно расслабится, и не только сфинктер… И с тобой произойдут все те неприятности, что происходят со свежим трупом, какие именно ты наверняка знаешь, ты ведь не раз убивал людей… Вот вкратце твоя ближайшая перспектива.
– Да, не слишком радужная. Ты умеешь утешить, Ли, спасибо.
– А я не собиралась тебя утешать, ты приехал к нам за правдой, вот и получай ее.
– Я приехал совсем за другой правдой, Ли. Я приехал узнать, кто изготовил эту гадость, и уничтожить ее. И я совсем не собирался умирать на вашем острове, лежа в собственном дерьме. Наоборот, я хотел, чтоб этого не случилось с другими, – глядя на Ли, совершенно серьезно сказал Алекс.
– Вы только посмотрите! – со смехом воскликнула она. – ЦРУ в борьбе за здоровье и справедливость. Не смеши меня, Джонни! Ведь это ваше изобретение, и изготавливалось оно у вас под носом, а за дело вы взялись, только когда его уже применили. Куда же вы раньше смотрели?