Двойной узел
Шрифт:
— Подведем итоги, — сказал Попов на вечернем совещании, оглядев всех присутствующих. — Что мы имеем? В ноябре тысяча девятьсот сорок третьего года в военкомат является Макурин — фронтовик, кавалер двух орденов. Уроженец Ярославской области. Работает заготовителем. Женится, судя по штампу в паспорте, на Мамаевой Нине Федоровне. Живут. И вот третьего июня сего года в фотографию приходит некий мужчина в сером костюме. Около девяти часов он выходит из фотографии вместе с Ниной Федоровной, и они логами идут к дому Макуриных. Сергей Григорьевич, я понимаю, в это время уже мертв. Как развертываются события в доме, тоже
— Преступник, — сказал Семакин. — Он больше скажет. Если его найти, конечно.
— Прекратите острить, капитан! Дело говорите!
— Если по делу, — инспектор поглядел Попову в глаза, — пора нам, Юрий Николаевич, домой возвращаться.
— Что за шутки?! — рассвирепел Попов.
— А я не шучу. — Семакин говорил тихо, чуть-чуть раскачиваясь на стуле. — С этого города мы, я считаю, все взяли. Что не взяли, Иван Палыч доберет. — Он кивнул на Галушку. — Что толку крохи вылизывать? Сейчас надо покрупнее пласт подрезать. В Ярославской области теперь концы искать надо. Не может быть, чтобы там людей не осталось, которые его знали. Все равно есть! Махну-ка я туда, пожалуй!
— Ну, ладно, — ответил Попов…
ГЛАВА IV
Начальник отдела милиции в районе, куда приехал Семакин, — молодой щеголеватый капитан, — стоял перед ним и устало повторял:
— Да нет у нас такой деревни. Нет, понимаете?
— Да как же нет? — недоумевал Семакин. — У меня паспорт есть, в нем написано. — И он протягивал паспорт Макурина.
— А я говорю — нету Валёнок. Зелёнки — есть, а Валёнок — тю-тю, это уж извините.
— Не может такого быть. В паспорте ясно написано. Может, была, да ликвидировалась как-нибудь, — снова бубнил Семакин.
Наконец начальник райотдела не выдержал, лицо покрылось пятнами, он вышел на середину кабинета и сказал:
— Посмотрите на меня внимательно.
Семакин посмотрел.
— А теперь скажите, похож я на идиота или нет?
— Нет. Не похож, — искренне ответил инспектор.
— Еще вопросы есть?
— Нет у меня больше вопросов. — Семакин поплелся к двери.
В гостинице он лег на койку, прижался горячей щекой к свежей прохладной наволочке. «Эх, Миша. Не фартит тебе, друг-товарищ. Надо же, приехал в деревню, а ее, оказывается, и в помине нет! Да, потратили вы, капитан Семакин, государственные денежки ни за что ни про что, никакого толку от вашей командировки. Да и этот тоже хорош! — вдруг разозлился Семакин на начальника отдела, — заладил свое: Зелёнки да Зелёнки! Нужны они мне. Хотя…»
Семакин вскочил с койки, вынул из портфеля чистый лист бумаги, и, усевшись за стол, написал: «Зелёнки». Приписал к букве «З» палочку. Получилось «Велёнки». Тогда он осторожно пририсовал палочку к «е». Оставалась только петля. Капитан долго осторожно подчищал ее бритвочкой, затем отодвинул лист на середину стола. Вот оно что! Ловко, ничего не скажешь. И быстро. Раз-раз — и нет уже на свете уроженца Зелёнок, ищи его свищи, хоть во всесоюзный розыск подавай.
Инспектор попрыгал по комнате: «Пам-пам-пам, однако вы неглупы, капитан Семакин, пора бы вам и майором быть!» Затем пошел на автобусную станцию — узнавать расписание маршрута до Зелёнок. А утром сел в глубокое кресло автобуса и полетел по чистому, умытому ночными дождями шоссе.
Капитан Семакин считался неплохим оперативником. Когда в 1960 году весь их выпуск молодых лейтенантов — вчерашних курсантов общевойскового училища — был демобилизован, Миша Семакин горевал искренне. Он любил строгие армейские порядки, немудреную, но справедливую дисциплину, регламентированную до мелочей, и, беспрекословно принимая этот уклад, сам был человеком аккуратным и добросовестным. Товарищи иногда звали его педантом, но это было неправдой. Это был тот уровень точности и размеренности, который свидетельствует не только о внешней, но и о постоянной внутренней собранности. Молодой лейтенант запаса Семакин не мыслил себя вне армии, поэтому вынужденную разлуку с ней переживал тяжело.
После демобилизации он приехал на Урал, в город, где в детдоме прошло его трудное военное и послевоенное детство, четыре голодных года в нефтяном техникуме… Куда? Куда теперь? Однажды он встретил случайно в кафе бывшего своего однокурсника, Саньку Журавля, и удивился, когда тот сказал, что работает в милиции, оперуполномоченным БХСС. Посмеялся, когда тот предложил ему работать у них в отделе. С легкой душой расстался с Санькой, думая, что сразу же забудет об этом разговоре.
Но Семакин ошибся. Через два дня он сам пришел в управление милиции. В БХСС мест не было, ему предложили пойти в уголовный розыск.
Семакин стал работать оперуполномоченным угрозыска в одном из городских райотделов. В работу втянулся быстро и через год просто не представлял другой жизни. Первые успехи (то кражонку раскрыл, то грабеж) были замечены, как и упорство и старательность молодого оперативника. Его взяли в штат управления. С той поры прошло ни много ни мало четырнадцать лет. Продвинулся Семакин и по служебной лестнице, правда, не очень далеко — до капитана. Женился на худенькой смешливой девчушке. Жена работала в ателье и считалась хорошей портнихой. Жили они мирно и ладно. Только вот детей не было. Жена сильно переживала, каждый год ездила лечиться, но… Семакин, как мог, успокаивал ее.
— Да не реви! — говорил он. — Какие дети при моей-то работе? Когда я за ними по садикам ходить буду?
Жена поднимала на него глаза и опять начинала плакать. Семакин терялся и сердился.
В отделе уголовного розыска управления Семакин ничем не выделялся. Начальник отдела, моложавый полковник, говорил иногда:
— Нет у вас, Семакин, этого, как бы выразиться, полета! Или фантазии, точнее. Ну, прием какой-нибудь интересный, мысль там оригинальная. Все копошитесь, копошитесь втихомолку.
— А к чему он мне, полет-то? — обижался Семакин. — Я ведь не писатель. Мое дело — факты. А с фантазией и зарваться можно!
Начальник не сердился на него, а роста не давал. Так и дохаживал Семакин второй срок в капитанах. Он уже примирился с этим, но иногда все-таки было обидно.
Дорога до Зелёнок заняла два часа. Семакин вышел из автобуса, размялся и направился в сельсовет. Пожилая председательша, узнав, что капитан из милиции разыскивает родственников Сергея Григорьевича Макурина, покачала головой: