Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий
Шрифт:
Из показаний бывших следователей, приведенных в «Справке», можно сделать вывод, что вроде бы физические меры воздействия применялись к Эйдеману и Якиру. Именно «вроде бы», потому что за доказательство эти свидетельства принять нельзя. «Якир шел в кабинет в форме, а был выведен без петлиц, без ремня, в распахнутой гимнастерке, а вид его был плачевный, очевидно, что он был избит Леплевским и его окружением». Сам следователь того, как били, не видел. (Из того, что свидетели видели сами, зафиксирован только один раз, когда Гая на допросе ударили по лицу.)
И это те чудовищные пытки, которыми за один-два дня ломали волю арестованных,
А теперь о настоящих пытках и о том, как держались на допросах другие «красные генералы» (Выделение наше. – Авт.).
Из жалобы комбрига И. Е. Богослова на имя Л. П. Берии.
«Меня в течение двух шестидневок били каждый день кулаками и пороли нагайкой и палкой. Не видя конца этим пыткам и выхода, я стал писать, что от меня требовали… После первого перерыва этого допроса и отдыха в несколько дней… я отказался от данных показаний…»
Из заявления комбрига А. П. Мейера на имя Сталина:
«Здесь, в тюрьме, когда ко мне следователем Бледных были применены бесчеловечные меры физического и психического воздействия, я на 11-й день непрерывного допроса, когда не стало никаких больше сил, когда мне вынуждены были вызвать мед. помощь, я подписал ложные на себя и на др. лиц «показания»…»
Из заявления дивинженера Н. И. Жуковского на имя Л. П. Берии:
«В Лефортовской тюрьме, в которой я пробыл в течение трех месяцев, я был вынужден невероятными телесными муками и угрозами, что таким же мукам будет подвергнута моя жена, дать показания, продиктованные мне в основном самим следователем… Дал такие показания я только для того, чтобы избавиться от телесных и нравственных мучений, предпочитая им смерть, хотя бы даже и не заслуженную.
Однако если принять во внимание, что я нахожусь уже в преклонном возрасте (более 60 лет от роду) и что я инвалид (правая рука целиком ампутирована), то такие неправильные показания могут быть не поставлены мне в особую вину…»
Из заявления комдива М. П. Карпова на имя секретаря ЦК ВКП(б):
«Вместо того, чтобы поднять архивы… стали издеваться надо мною и бить смертным боем в продолжение ряда месяцев (с промежутками), доводя меня до отчаянного положения, больного, психически расстроенного, угрозы репрессировать семью, отбив почку, всего синего, на это есть свидетели даже врачи… Я видел, что если мне ничего не писать, то я на допросах буду убит…
На другой день написал обо всем прокурору и н-ку Управления, что все это абсурд, выдумано под физическим воздействием и опровергается документами и фактами иного порядка, ответа не получил и вскоре был отправлен в больницу тюрьмы № 1 в тяжелом состоянии…»
Так пытали, и так держались, и так защищались те, кто и вправду был невиновен. А теперь снова почитаем «Справку»: «Следствием по делу Тухачевского непосредственно руководил Ежов; в качестве следователей им были использованы вышколенные фальсификаторы Леплевский, Ушаков и другие. Эти лица, потеряв понятие о человеческом облике, не считались с выбором средств для достижения цели, применяли различного рода моральные и физические пытки, чтобы сломить волю арестованных и добиться
Это не опечатка. Тухачевского доставили в Москву 25 мая. На все изуверские пытки следователям был отпущен ровно один день…
…Если эти люди на самом деле невиновны… то да поможет Бог стране, во главе армии которой стоят такие генералы. Да поможет ей Бог – потому что больше надеяться не на кого!
Досье: соратники
Иона Эммануилович ЯКИР родился в 1896 году в Кишиневе, в семье аптекаря-еврея. Учился в Базельском университете в Швейцарии, затем в Харьковском технологическом институте. В 1915–1917 годах работал токарем на военном заводе в Одессе. Общение с армией началось с агитации, которой он занимался среди солдат Кишиневского гарнизона.
Военная карьера его не менее сногсшибательна, чем у Тухачевского, даже более, ибо Тухачевский все-таки кадровый офицер, а послужной список Якира начинается в конце 1917 года. (Кстати, в партию он вступил тоже в 1917 году.) Да и виражи карьеры Якира куда круче. Тухачевский как стал «красным генералом», так и продолжал им быть, а Якир все время перемещается с комиссарских должностей на командирские и наоборот.
Начал он с секретаря военного совета – должность в то время чисто политическая, затем плавно перешел на пост командира батальона, уже в начале марта 1918 года стал комендантом Тираспольской крепости. Потом снова возвращение на «политические круги» – за лето и осень 1918 года двадцатидвухлетний военком прошел путь от комиссара Воронежского района до члена Реввоенсовета 8-й армии Южного фронта. И снова крутой поворот: 7 июля 1919 года он получает дивизию, а уже 14 августа становится командующим Южной группой войск. Когда группа была расформирована – снова дивизия, в 1920 году – опять группа войск, на сей раз Львовская. После окончания Гражданской войны командовал вооруженными силами Крыма, затем войсками Киевского военного округа.
За какие особые заслуги командир батальона в короткий срок проделал головокружительную карьеру до командующего группой войск? Может быть, свет прольет письмо начальника Военно-инженерной академии И. И. Смолина: «Я знаю тов. Якира с октября 1918 года, работал с ним в 8-й армии на Южном фронте, где он был членом РВС. Тогда представлялось отеческое отношение Троцкого к Якиру». А с другой стороны, за боевые заслуги Иона Якир был награжден тремя (!) орденами Красного Знамени и Почетным золотым оружием. А орденами в то время так просто не разбрасывались.
В 1928–1929 годах Якир учился в Военной академии генерального штаба Германии. Немцы ставили его очень высоко. Сам президент страны Гинденбург вручил советскому «генералу» труд известного теоретика молниеносной войны Альфреда фон Шлифена «Канны» с надписью «На память господину Якиру – одному из талантливых военачальников современности». После чего к нему обратились с просьбой прочитать германскому генералитету курс лекций о Гражданской войне в России. Интерес к лекциям был весьма велик…
Дальнейшая карьера Якира тоже чрезвычайно благополучна. Когда 22 сентября 1935 года были установлены персональные воинские звания, он получил звание командарма 1-го ранга. До мая 1937 года командовал Киевским военным округом, одним из самых крупных округов.