Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная
Шрифт:
– Да куды ж он супротив всего миру-то?! – причастность к таким «великим» событиям возвышало Миколу не только в глазах Василия, но похоже и в своих собственных. Он потряс моим головным убором и в голосе его послышались повелительные нотки: – Вот, поменять надобно!
– Что поменять? – Донеслось из-за дверей.
От этих простых слов, произнесённых ещё более уверенным тоном, расправленные только что плечи поникли, крылья выросшие было за спиной, скукожились до состояния полной невидимости, весь остальной Микола тоже как-то сник.
Почти сразу за этими событиями, в дверях появился тот, чей вопрос и послужил причиной столь резкой перемены в поведении нашего любителя боёв без правил. Человек, задавший простой вопрос из двух самых обычных слов, высоким ростом не отличался. Про таких говорят: ниже среднего. Не отличался он и излишней упитанностью, наверно, поэтому казался человеком подвижным и легким на подъём. Именно, подвижным, а не вертлявым. Подвижность у мужчин годам к шестидесяти полностью заменяется степенностью. У этого же человека они умудрялись органично сочетаться. Я думаю, что это и есть сам хозяин лавки.
– Роман Григорич, – пролепетал Микола. – Вот, поменять бы надобно. Всем миром собирали. Иха милость, барин-то Трошку драчуна рыночного одолеть изволили. – Он опять потряс картузом. – Архип-пушкарь да Ефим-рудознатец первыми по полтине положили, а уж потом и иные всякие… Поменять вот надобно.
– Удивили, Шен Косиджанович, – с некоторым недоумением произнёс хозяин лавки, обращаясь к китайцу. – Я наслышан, что Вы не только молниями повелевать умеете, но кулачный бой с простолюдином… Не ожидал право слово. Вот от кого угодно… Нет, никак не ожидал!
– А вот и правильно Вы не ожидали, дорогой Роман Григорьевич! – засмеялся Шен. – Потому что одолеть Трошку изволил вот этот молодой господин. – И показал на меня. – Зовут его Александэр, в наших краях недавно, только вчера вечером прибыл, а вот откуда прибыл, не спрашивайте, нам и врать не придётся!
– Однако, прошу войти, господа! – Роман Григорьевич сделал приглашающий жест, пропуская нас внутрь своей лавки.
Мы вошли. Сначала Шен, потом я, потом Микола, потом Роман Григорьевич, а Василий так и остался на пороге.
В лавке продавались не только замки. Правильнее будет сказать, что и замки там тоже присутствовали. А вот остальные предметы ассортимента, я и опознал-то не все. Нет, то есть, конечно, я сумел различить такие вещи, как тиски, клещи, напильники и разные прочие струбцины, и стамески. Даже какие-то ручные дрели лежали на одной и полок, по-моему, это кловороты или коловороты или каловороты, как-то так. Но назначение значительной части предметов я пока не понимал. Чтобы не прослыть полным невеждой, решил не расспрашивать о них. Большую же часть прилавков и полок занимали весы и разные гирьки для них. В основном это были рычажные весы, но пару безменов я тоже заметил.
Всё это я рассматривал, пока Микола под руководством Роман-Григорича считал мои «призовые деньги». Шен же с любопытством наблюдал за процессом. Микола сортировал монеты по номиналам и складывал в стопки, как я понял, по десять штук. Господин Михайлов считал сами стопки.
– Ну что ж, господин Александэр, – произнёс Роман Григорьевич, когда они закончили. – Ровным счётом двенадцать рубликов и семьдесят шесть копеечек, однако!
– И что удивительно, – заметил Шен, – не то что полушек, а и копеек даже нет. Самые мелкие монеты – грошики.
– Да-а-а, видать славно Вы Трошке наподдали, – Роман Григорьевич произнес эти слова очень проникновенно. И я подумал, что обзавёлся в Армагорске ещё одним хорошим знакомым.
– Славно, Роман-Григорич! Истинный свет, славно! – С жаром подхватил Микола. – Особливо другой-то раз! Как его милость Трошку ногами…
– Миколка! – прервал его хозяин. – Сколько учить тебя болвана? – Господин Михайлов поморщился, как будто кто-то рядом провёл пенопластом по стеклу. – Токма, ишшо, давича… Ты когда-нибудь научишься нормально разговаривать? Ты же не на рынке!
А ведь, действительно, когда мы с Миколой только познакомились, он говорил по-другому. Это уже на «ристалище» он перешёл на упрощённый вариант местного диалекта. Наверное, под воздействием сильных эмоций потерял «контроль».
– Я начинаю жалеть, что лишен был возможности лицезреть Ваш поединок с Трошкой, – с вежливой улыбкой сообщил Шен. Ну, так ведь китайцы вообще народ невозмутимо спокойный. – Трофим, в нашем городе считается непобедимым бойцом.
– Скажите тоже, непобедимым! – Возмутился Роман-Григорич. – Не один же Григорий Шемякин из отряда господина Горбунова может с ним силой померяться?!
– Ну, кто, например? – спросил в ответ китаец.
– А хоть бы и Вы, дорогой Шен Косиджанович, – огорошил всех господин Михайлов. – Мне кажется, Вам этот Трошка вообще на один зуб!
– Да помилуйте, Роман Григорьевич! – со смехом начал отметать свою кандидатуру. – Жители чайной страны и впрямь большие мастера драться ногами, но против доброго кулака не дюжат! – Произнёс он, явно кого-то цитируя. И добавил уже от себя: – Так что Вы уж, пожалуйста, меня из сего списка уберите!
– А я ведь и в самом деле подумал, что это Вы его… господин Ли, – развёл руками Роман-Григорич, и повернувшись ко мне задал вопрос, к которому я слава богу подготовился ещё вчера: – Господин Александэр, а как нам Вас по отчеству называть?
Я приосанился и, набрав воздуха в грудь представился:
– Полное моё имя – Александэр Семион Константинович Малиновский, – слово «старший» я решил вообще больше при представлении не использовать, а то мало ли, вдруг кто-нибудь спросит, что это означает, а я и сам не знаю. – Но можно просто Александр Константинович.
– Пожалуй, так и вправду лучше, – неожиданно согласился Ли. – Местные всё равно «Александэр» начнут как-нибудь на свой лад переделывать, а Александр – это уже по-русски, поверьте, я знаю, что говорю!