Двугорбый Янус
Шрифт:
– Всё в стадии разработки, – сказал агент. Орвиллу совсем не хотелось говорить о реальных делах. Нельзя же всё сразу! Не то шеф подумает, что необходимо расширить задание.
– А что, позволь тебя спросить, разрабатываешь? Почему шлёшь туристические проспекты? Полагаешь, я не был в Москве и не знаю место расположения Кремля?
– Виноват, – согласился Орвил.
– Напряги мозги и выдай мне всё, что там случилось сверхъестественного?
– Сверх чего, босс?
– Не прикидывайся овечкой! Отвечай!
– Русские
– Это сногсшибательно! – воскликнул Алекс. Он понял: агент что-то раскопал, но приберёг на десерт.
– Я чувствую хвост.
– Что? – вскричал босс. – Ещё ничего не сделал, а успел наследить!
– В том-то и дело, что чувствую, но не вижу, хоть убей!
– И убью, – холодно сказал Алекс.
– И тащится он за мной из лаборатории, – продолжил Орвил.
– Что за лаборатория?
– Понятия не имею, – нагло соврал агент. – Что-то связанное с судебной медициной.
– Вот и копай в этом направлении! Обязательно выясни: кто пасёт тебя и зачем? Выйдешь на связь через три часа и доложишь всё по порядку! Конец связи, – Алекс отключился и задумался. Кто пасёт Орвила? В принципе, это может быть кто угодно. В России – поражённой шпиономанией стране – наружка топчется за любым иностранцем. Но чья? Какое ведомство устроило слежку? Бывшая КГБ уже бы засветилась. Также и ГРУ. Тем более, МВД. Методы слежения у разведок всего мира в принципе одинаковы. Но Орвил никого не заметил! Он только чувствует хвост. Это не наружка – «внутренка» какая-то! К Орвиллу применены иные методы слежения! Кто владеет новой методикой? Не в этом ли разгадка помех из России?
Пока босс раздумывал и ломал голову, Орвил пахал в поте лица. Через отпущенное время он уже смог кое-что доложить.
– Из сверхъестественного. Точнее, противоестественного: обнаружен твёрдый шанкр в желудке! В той самой лаборатории, откуда я почувствовал хвост. Молодой морфолог Лупин решил сделать карьеру. Ему живо обломали рога ребята из спецслужб: никаких научных статей и рефератов!
– Источник информации?
– Кэт. Девушка, работающая в лаборатории с Лупиным.
– Нерусская?
– Русская. Мода у них была одно время: давать имена, типа Оюшминальда. Кэт – радистка. Какой-то Штирлиц использовал её как музыкантшу для связи с Центром. Это фильм такой русский, – начал пояснения Орвил.
– Я знаю Штирлица и «Отто Юльевича Шмидта на льдине» тоже! – оборвал Алекс. – Труп, стало быть, судебно медицинский?
– Да. Труп с подозрением на насильственную смерть.
– Копай дальше! Выясни всех лиц, интересующихся этим трупом, а также всех других подобных трупов!
– Йес, сэр!
– Вперёд!
– Приступаю к выполнению! Конец связи.
Агент Орвил Янг приступил к выполнению обязанностей в неухоженной, зловредной стране, где девушки если и попадаются не агентки КГБ, то с нерусскими именами. Типа Кэт, например. Он решил связать полезное с приятным. После обеда в ресторане для интуристов, парочка укатила в гостиничный номер. Кэт пьяно улыбалась, прижимаясь к мускулистому телу иностранного шпиона. Её мужчины.
Орвил об этом пока не знал, он выполнял свою работу.
Глава 17
Четверть часа Акульев изучал доклад подчинённого. Доцент Якушев стоял напротив стола. Он вытянулся на цыпочках, пытаясь уловить настроение шефа. Профессор то хмурился, то удовлетворённо хмыкал. Доволен ли? Понять это невозможно.
Наконец профессор откинул текст от себя и улыбнулся
– Мил человек, неплохо потрудились. Только вот, это что? – Акульев ткнул пальцем в середину текста.
– Лошадь?
– Лошадь, Лошадь! Где этот паршивый Лошадь?
– Следов нет, – обречённым тоном выложил Якушев, – и никаких зацепок.
– Как у наших коллег? – Фёдор Федотович имел в виду параллельные спецслужбы.
– Тоже ничего.
– И это при их импортном оборудовании слежения и выслеживания?
Доцент ухмыльнулся. Мол, у нас свои методы и более действенные!
– Но и мы топчемся на месте!
Якушев развёл руками.
– Ещё раз повторяю: отыскать Лошадя! Все силы на его поиск! Вам лично не забывать и о других делах. Эту вещицу я изучу и доложу! – пообещал профессор, убрав в стол листок, исписанный невнятными фразами Якушева. Аудиенция закончилась. Яков Яковлевич поспешил удалиться
Фёдор Федотович впал в отдыхающий транс и расслабился. В этот самый момент кто-то настойчиво позвонил в двери. Акульев едва слышно выругался и прошипел в селектор:
– Настенька! Впустите!
– Здравствуйте, уважаемый профессор! – приветствовал Акульева Николай Иванович Апостолов.
– Здравствуйте, здравствуйте! – любезно ответствовал профессор профессору – Чем порадуете?
– Скажу неплохую новость!
– Это хорошо, – Акульев потёр ладони, предвкушая услышать нечто приятное. На лице Апостолова так было написано, а от тела моралиста шла сильная положительно заряженная энергия.
– Я отыскал национальную идею! – сказал Апостолов. – Вот мои соображения.
Акульев взял в руки напечатанные листы бумаги и принялся их читать, кивнув гостю на кресло. Профессор нажал на кнопочку в столе, по мановению ока появилась секретарша с кофе и коньячком.
Апостолов аккуратно принял поднос и поставил его на краешек стола. Акульев не мог оторваться от текста. Золотая голова этот чудаковатый профессор! Родил же национальную идею. Да ещё какую!
– Воистину, сегодня счастливый для страны день! – с пафосом воскликнул Акульев. Он выглядел счастливым. Если не за страну, то за свою Контору – радость распирала его. Акульев привстал от возбуждения, как всё здорово складывается!