Двугорбый Янус
Шрифт:
В каждом кадре «инструмент» русского малого выглядел чуточку иначе, и это придавало ему такую живость, что яркая индивидуальность Ники быстро запомнилась всем зрительницам, и уже не герои боевиков привлекали народ, но скромное участие в фильме невидимого дублёра.
Герои-звёзды таковыми и оставались, и продолжали приносить огромные кассовые сборы, но лишь упоминание о Ники перекрывало все мыслимые количества проката.
Ники это нисколько не заботило. Он получал положенную долю и удалялся в свой особнячок. Его личная жизнь оставалась вне поля зрения. Афоню тревожило будущее, более чем безмятежное настоящее и мрачное прошлое. Неизвестность поначалу раздавливала его. Толстячок обходился полунамёками, полуулыбками и полукивками. Контора не давала никаких указаний. На все его запросы отвечала неизменно: «Следовать легенде – вести богемный образ жизни»! Один раз даже вспылили: «И какого хрена тебе, Никифоров Афанасий Петрович, нужно? Тебя что, вернуть в камеру Матросской тишины?»
Афоня пользовался благами жизни за счёт чужого органа и боялся, что в один прекрасный миг лишится всего. Просыпаясь по утрам, он всякий раз ощупывал свой инструмент для добывания денег. Только после этого Ники успокаивался до следующего утра.
На всякий случай, Афоня проработал пути отхода, такую формулировку он слышал в старом шпионском фильме. Для начала Ники открыл несколько разных счетов в банках развивающихся стран – там искать будут меньше всего. Затем он приглядел на карте мира маленькую страну, не мелькающую на экранах новостей. Повышенный радиоактивный фон, по мнению географов, его ничуть не пугал. Рождённому в СССР проблемы экологии не страшны.
Афоня не понимал, что за прихоть такая? Утомляющее однообразие – одни американки! А француженки, итальянки, гречанки, – каковы они? Контора категорически против – только американки, гражданки США.
Может, это и есть задание?
Может быть. Ники не стал ломать голову, нарушать инструкцию – тем более. Себе дороже. Снимаясь на «чужих» киностудиях, он не завязывал никаких отношений с партнёршами. Дубль с американочкой, и адъё! После работы Ники исчезал настолько стремительно, что женская половина стала поговаривать о его ненормальности: тупой непреодолимой тяги к этим ледышкам – заносчивым американкам.
Чем больше его ценили в Голливуде, тем меньше Афоня задумывался о задании, в существовании которого всерьёз начал сомневаться. Деньги в Контору он перечислял исправно, толстячок доил его, как хотел, какое ещё задание? Приносить прибыль своим хозяевам тем и другим – вся недолга! Да и о себе не забывать. В Голливуде так живут все, и никто не ноет.
Мало-помалу Афоня адаптировался. Дня не проходило, чтобы он не пообщался с какой-нибудь знаменитостью, не посплетничал о том, о сём. На его удивление, мужики здесь оказались болтливее иных баб. Строгие и жёсткие на экранах, вживую они оказывались обычными американскими парнями, со своими слабостями и недостатками. Круша всем зубы в кинофильме, в жизни супермен мог расплакаться при виде раздавленной автомобилем облезлой кошки. Или, изрядно перебрав, поделиться своими горестями и печалями, совсем как в России! И куда девается хвалёный смайл и извечное «ноу проблем»?
В общем и целом Ники тут нравилось, и жить иначе он уже не желал.
Глава 43
Серенький человек шатался по вечернему Иерусалиму, маясь от безделья, без карманных денег и конкретных идей.
Сегодня ему удалось спекульнуть участком земли: удачно спихнул одному из новорусских местечко под солнцем для жизни после жизни. В своё время предприимчивый нелегал запросил у Центра огромные, даже, по тем временам, деньги якобы для вербовки очень нужных людей. Тогда он сумел обосновать требование и убедить руководство. Это обеспечило ему безбедное существование теперь. И какой новый русский не мечтает быть захороненным у самых врат рая? Для себя Серенький человек не застолбил участок, прекрасно помня ещё с разведшколы, что «и первые станут последними»! Жена укатила на симпозиум, всё неймётся ей. Один хорошо знакомый учёный открытым текстом заявлял: «Ты, Маня, абсолютный нуль в науке!» А она? Защитила кандидатскую, докторскую теперь, метит в член корры. И дочку туда же! Тоже где-то ошивается не то в Оксфорде, не то в Кембридже и ей повидаться с родным отцом некогда. Вроде бы неплохо, быт не заедает, с другой стороны, работы-то нет. И ощущается острая нехватка этого самого быта.
С такими грустными философскими мыслями шагал по ночному городу серенький человек. Бездеятельность утомляла, давила на плечи и переносилась хуже всякого хамсина, к которому он давно уже адаптировался Итак, деньги будут завтра. Очередная группа паломников на Землю обетованную прибудет через неделю. Ресторанов-девочек агент не уважал и сторонился пуще пламенного огня, потому и держался на работе веки вечные. Так и шёл себе серенький человек, решив про себя: «Как устанут ноги, сразу – домой, лечь и заснуть под монотонный шумок кондиционера».
Миновав многолюдные места, он добрался до святынь, прошёлся вдоль стены плача, развернулся в обратную сторону и краешком профессионального глаза узрел нечто, тотчас по старой привычке весь внутренне подобрался, приготовился к рывку.
Для чего и кому это надо? Этот вопрос завис в ночном воздухе. Серенький человек не знал, что делает, действовал автоматически и по наитию, как добрый староватый пёс, почуявший добычу для хозяина.
Что же случилось?
Ничего особенного, мелькнул в полумраке острый локоть человека, направляющегося в православный храм. Он показался агенту очень знакомым. Кто это был? Серенький человек решил разведать, то есть заняться своей профессией. Он почувствовал себя в родной стихии. Казалось, сама земля помогает ему, снизив силу всемирного тяготения. Разведчик отталкивался от неё без особого труда. Неслышно ступая, растворившись в сумрачном воздухе, он проследовал за мелькнувшей тенью. Пробрался внутрь храма ничем не привлекая внимания копошившихся там братьев, свободно проследовал по коридорам, минуя дверцы приоткрытых келий, следуя верхнему чутью, выбрал нужную, прижался к стене, влип в неё и замер, весь обратившийся в слух и внимание.
За дверцей раздавался монотонный монолог, вроде кто-то что-то надиктовывает, либо втолковывает кому-то очень смиренному. Разговор шёл на греческом с перемежением старославянскими фразами. Серенький человек испытывал трудности со вторым, зато греческий знал в совершенстве.
– Брат, – обратился к кому-то говоривший, далее произнёс что-то на старославянском – не воспринималось – затем по-гречески, – не скажу, что мир подошёл к своему концу, но на грани. Это точно.
Голос немного помолчал. Что-то зашуршало. Видимо, доставались какие-то бумаги.
– Активизировался враг рода человеческого. Об этом свидетельствует целая череда событий, – далее он перечислил некоторые из последних аномальных явлений. Серенький человек пропустил их мимо ушей, мозг скрупулёзно отсеивал известные факты, оставляя депо памяти для новизны. По свидетельству наших братьев из Белграда, в Европе отметили появление графа Сен Жермена.
Агент насторожился, когда произносятся имена – это уже оперативная информация!
– Ты, наверное, знаешь об этом индивидууме, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс голос и продолжил: – Одна тысяча девятьсот сороковой год, время последнего появления графа на люди, и внезапный отказ Гитлера от оккупации стратегически важной Швейцарии. В итоге появилась нейтральная страна в самом логове фашизма. Для чего?
Далее несколько фраз на старославянском.
Он что, чувствует прослушивание?
– Так некогда Китай достигает максимума расцвета и имеет все возможности дальнейшего роста, как резко останавливается в развитии и разрушается, отбросив весь народ на сотни лет назад. Как и цивилизации Греции, древнего Рима, разрушенные варварами, не говоря уже о Египте и древнейшего острова Пасхи.
Серенький человек, затаившись, внимал, попутно анализируя полученную информацию. Экскурс в историю интересен, но пока пользы-то никакой! Не взирая на неприятие, он продолжил прослушивание.