Двухколесное счастье

Рыбкина Изольда

– А как вас зовут? – вдруг решаю задать вопрос, хотя понятия не имею, зачем мне эта информация.

– Давид, - улыбается парень, аккуратно везя меня на кресле к выходу из клиники.

Давид, Давид… Кто же он всё-таки по национальности? Никогда не умела их различать. Лишь бы не армянин. Терпеть не могу армян. Сколько раз ни пересекалась с представителями этой национальности, всё время одни беды у меня от них… Но имя вроде бы не армянское. Хотя… кто их знает…

– Знаете, Давид, - стараюсь говорить спокойно и уверенно, - я благодарна вам за

помощь, и думаю, что дальше я вполне справлюсь сама.

Стараюсь быть приветливой, и всем своим видом намекаю, что на этом мы с ним прощаемся. Но парень, похоже, не понимает намека и не отпускает ручку коляски, которую я собираюсь покинуть.

– Об этом не может быть и речи, - твердо заявляет, и мне становится очень тревожно.
– Я отвезу вас до дома. Говорите адрес.

Черные глаза с огромными ресницами смотрят на меня в упор, и я совершенно растерявшись, вдруг говорю свой адрес. По пути стараюсь помалкивать – ни к чему мне разговаривать с тем, кого вижу первый и, надеюсь, последний раз.

– Асья, - с акцентом моё имя звучит как какое-то блюдо на мангале. – Навигатор ведет меня прямо, но мне кажется, что мы заблудились…

Парень выглядит сосредоточенно и немного обеспокоенно. Немудрено – мы уже проехали частный сектор, дачи и кладбище, а навигатор всё никак не унимается и упорно настаивает на своём.

– Да, всё верно, мы уже подъезжаем, - говорю, смутившись. Этот мажор, наверняка, никогда не бывал в таких районах, как мой, и не представляет, что в том сооружении, что через пару минут предстанет перед его глазами, вообще можно жить.

Подъехав к моему дому, парень припарковал машину и заглушил мотор.

– Спасибо, что подвезли. Дальше я сама, - последнюю фразу говорю не просто серьезно, а даже строго – допустить, чтобы бабушка увидела меня с кавказцем я не могу. Она всё расскажет моим родителям и тогда мне обеспечен будет тотальный контроль, а вечерние прогулки и мероприятия мне вообще будут запрещены.

– Асья, не пытайтесь от меня отделаться, - настойчиво проговаривает Давид. – Если мои родители узнают о том, что я оставил вас в таком состоянии, от меня отрекутся и назовут позором семьи, - парень явно шутит, и мне становится немного спокойнее. Ладно уж, пусть провожает – авось и не заметит бабуля, с кем я приехала.

Подходим к двери на втором этаже, и я не стуча и не нажимая на кнопку старого, многократно окрашенного звонка, предпринимаю очередную, и надеюсь, последнюю, попытку отделаться от Давида. Для этого я подхожу к двери и открываю её своим ключом. Затем резко разворачиваюсь, чтобы преградить парню проход и тем самым дать понять, что не намерена пускать его дальше порога. Но моя голова снова меня подводит – от резкого разворота я теряю координацию и куда-то улетаю. Благо, падение длится недолго – крепкие руки подхватывают меня, словно пушинку. Давид держит меня и с ужасом всматривается в моё лицо.

Да, парень, лучше поскорее ставь меня на место и беги – я девушка-приключение, в любой момент могу либо упасть, либо снова вывернуть

на тебя содержимое своего желудка, либо чего еще поинтересней сотворить.

– Вот видите, а вы еще не хотели, чтобы я вас провожал, - говорит он, толкая любезно открытую мной дверь и смело шагает внутрь.

Мне конец. Сейчас бабушка выйдет в коридор и увидит меня на руках у парня. Незнакомого. Нерусского. Да её откачивать придется!

– Тише, умоляю, - шепчу Давиду, когда мы пересекаем границу квартиры.

– Я понимаю, ваши родители наверняка уже спят, - слышу в ответ такой же шепот, только с акцентом. – Асья, я могу быть уверен, что вы благополучно доберетесь до своей комнаты? – серьезно интересуется парень.

– Давид, хватит уже! – кричу шепотом. – Конечно, я доберусь до комнаты. В этой квартире больше некуда добираться – тут всего одна комната и она перед нами, - указываю парню на старую облупленную дверь из фанеры, которая хоть и закрыта в данный момент, но в любую секунду может открыться. – Я прошу вас – идите уже домой. Еще раз благодарю, что позаботились обо мне.

Во время моей речи парень пытается еще что-то сказать, но пока он находил нужные слова, я всё-таки вытолкала его за дверь и быстро заперла замок и на всякий случай даже «собачку» повесила.

Всё. Можно выдохнуть. От кавказца вроде отделалась. Бабушка нас не засекла. Давида я больше не увижу. Ну, прям одна новость лучше другой!

И чтобы не расстраивать себя на ночь глядя, вспоминая плохие события сегодняшнего дня, я быстро стягиваю с себя одежду и, надев свою любимую пижаму, ныряю под одеяло. Что-то зябко сегодня ночью, а ведь еще пару часов назад вечер был почти по-летнему теплым…

Закрываю глаза и уже привычно вспоминаю перед сном Марио. Вот это да! После моего падению под колесами велосипеда Давида, я впервые вспомнила итальянца. И то, как вспомнила – по привычке. Привыкла перед сном думать о чем-то хорошем, бабушка говорила, что так будут сниться хорошие сны.

Странно, но о Марио сейчас думать совсем не хочется. А о ком тогда? О кавказце, что ли? Ну вот еще! Еле отделалась от него. Лучше буду думать о тортиках. Мне их нельзя из-за диабета, да и если бы было можно, то денег всё равно на них нет. Поэтому хотя бы помечтаю…

Вот так я и засыпаю. Наедине с мыслями о малиновом Наполеоне. А что – дешево и низкокалорийно. Подумал, помечтал… Только во рту всё равно не сладко. Ну и ладно…

7.

Новый день начался для меня в шесть утра и не с кофе. Мне приспичило по-маленькому. Ну, то есть приспичило-то как раз крепко, но по малой нужде. В общем, вы поняли.

Уверенным движением откидываю одеяло и в полусне собираюсь встать с кровати. Не тут-то было! Ногу простреливает резкая боль. Такая, что еще чуть-чуть и можно было бы не идти в туалет. Вскрикиваю, не контролируя свои эмоции и только потом понимаю, что совершила самую огромную ошибку и перечеркнула сегодняшний день красным маркером.