Двухместное купе
Шрифт:
ОДИН ИЗ КАБИНЕТОВ ПОСОЛЬСТВА СССР В БОННЕ
В соответствии с молитвой Лори Тейлор и при посильном участии Ангела Лешка Самошников и Гриша Гаврилиди попали в кабинет к наиболее ответственному и решительному сотруднику советского посольства в Западной Германии.
Это был хорошо одетый, большой человек со слегка бабьим лицом и острыми, внимательными глазками.
Лешка и Гриша сидели напротив него. Разделял их и хозяина кабинета большой письменный стол с несколькими
НЕВИДИМЫЙ им Ангел, свесив ноги, сидел на большом стальном сейфе.
Солировал хозяин кабинета:
— То вы, задравши хвост, убегаете и самым бессовестным образом предаете свою страну, которая вас взрастила и выучила, а то, поджавши хвост, униженно просите вернуть вас обратно — домой. Как у вас, у артистов, все это легко и просто! — с ласковым упреком говорил «ответственный и решительный».
— Но я же объяснял вам, как случайно все это произошло, — упавшим голосом говорил Лешка. — Я никогда и не думал...
— Вот вы не думаете, а нам приходится расхлебывать...
«Ответственный и решительный» встал, подошел к сейфу и вставил затейливый ключ в скважину дверцы.
Чтобы не помешать ему открыть сейф, Ангел быстро подобрал ноги.
Дипломат открыл сейф и достал оттуда тоненькую папочку с несколькими листочками и газетными вырезками.
— Вот, пожалте... Чтоб вы не думали, что мы тут даром государственный хлеб едим. Мы здесь, как говорится, на переднем крае, и ничто не должно ускользнуть от наших глаз. Тут, — дипломат постучал ногтем по газетным вырезкам, — черным, понимаешь, по белому написано, что артист Алекс Самошников выбрал творческую свободу и обратился, дескать... Да! Кстати. А чего же это вы в свою-то организацию не обратились?
— В какую это «свою»? В ВТО, что ли? — удивился Лешка.
— Куда-а-а? — не понял дипломат.
— ВТО — Всесоюзное театральное общество.
Ответственный дипломат даже рассмеялся:
— Ну зачем же... Я имею в виду вашу еврейскую общину по месту вашего сегодняшнего проживания на территории ФээРГэ.
— А я-то тут при чем?! — По Лешке стало видно, как волна ненависти к дипломату захлестула его с головы до ног.
Ангел обеспокоенно наблюдал за Лешкой с высоты стального сейфа.
Но хозяин кабинета даже внимания не обратил на Лешку. Раскрыл картонную папочку, перелистал бумажки там и поднял на Лешку маленькие внимательные глазки:
— Мамаша же у вас, извините, так сказать, еврейской нации. А там таких, как вы, только и ждут, понимаешь.
— Ну вот что... — Лешка начал было приподниматься, но...
... Гриша Гаврилиди придержал его сзади за брюки и быстро заговорил, стараясь сгладить возникшее напряжение:
— Я, конечно, дико извиняюсь!.. Но вы поймите, у Алексея Сергеевича счас очень тяжелая обстановка в семье! Младший братик попал в колонию...
— Как
— Послушайте!.. — нехорошим голосом сказал Лешка.
Но Гриша снова рванул его сзади за куртку и усадил на стул, не прекращая своей тирады:
— Дедушка Алексея Сергеевича — в Великую Отечественную командир взвода разведки — умер от инфаркта, бабушка хворает, мать и отец разрываются между домом, работой и колонией... Ну случилось такое!.. Но антисоветского же ничего... Ну не вешаться же! Ну, пожалуйста...
Вот тут хозяин кабинета перестал играть в сдержанного дипломата:
— А вы хотите, чтобы из-за вас мы все тут на уши встали, да?! Вы будете то туда бегать, то обратно, а мы это все расхлебывать должны? Вы что, уверены, что ленинградские соответствующие органы вас там по головке погладят и с оркестром встречать будут?
— Будь что будет... — хрипло проговорил Лешка. — Только верните меня домой!.. — Проглотил комок и через паузу тихо добавил: — Умоляю вас...
Дипломат повернулся спиной к нему и Грише, стал запирать сейф.
НЕВИДИМОМУ Ангелу снова пришлось приподнять ноги.
Но на этот раз раздраженный маленький Ангел даже кулаком замахнулся на дипломата, когда тот стоял у сейфа. Но этого, к сожалению, никто не видел...
Хозяин кабинета бросил тоненькую папочку со сведениями о Лешке на стол и сказал:
— А вы представляете себе, во что это влетит нашему Советскому государству? Переписки, запросы, выяснения, депортация... А это все валюта! Здесь капитализм! Здесь ничего даром не делается.
— Мы все оплатим! Мы за все рассчитаемся! — тут же сказал Гриша.
Дипломат что-то прикинул в уме, спросил Гришу:
— А вы кто будете гражданину Самошникову? Я что-то не понял...
— Я — его менеджер. Концерты ему устраиваю, выступления... Гаврилиди — моё фамилие.
Дипломат призадумался. Гриша воспользовался паузой:
— Да, кстати! Алексей Сергеевич в театре молодого Ленина играл! Владимира Ильича...
Лицо хозяина кабинета на мгновение стало растерянным, а потом приняло выражение открытой ненависти. Он перегнулся через стол, сказал свистящим шепотом:
— Да как вы смеете?! Вам это святое имя вслух и произносить-то запрещено, а вы!..
— Шоб я так жил! — тут же сказал Гриша.
Хозяин кабинета отдышался и наконец пришел в себя.
— Вы, гражданин Самошников, выйдите в коридорчик, посидите там. А вы, гражданин Гаврю...
— Гаврилиди, — услужливо подсказал Гриша.
— А вы, значит, задержитесь, — сказал ответственный дипломат.
конец шестой серии
Седьмая серия