Двум смертям не бывать
Шрифт:
Брови Лучка удивленно поползли вверх.
— Ты с ума сошла!
— Ты ничего не понимаешь! — В ее голосе звучало еле сдерживаемое раздражение. — Он вернется сюда, обязательно вернется! У него нет выхода.
— С чего ты взяла, что он вернется?
Высокомерная улыбка тронула темные губы.
— Он не только вернется, но и приведет с собой ее. Или я совершенно не разбираюсь в людях!
Лучок все еще непонимающе смотрел на нее. Жанна снисходительно улыбнулась:
— Он ведь человек долга, понимаешь? Он обязательно вернется. Иначе он не может. Ведь он не то, что мы с тобой!
Стоя в дверях, она обернулась и нежно проворковала:
— Пойдем,
Когда он уже лежал вниз лицом, млея от ее умелых сильных прикосновений, она заметила как будто бы про себя:
— Ничего, не переживай… Скоро все кончится… Очень скоро!
И беззвучно добавила: «Закончится для тебя».
Трубка телефона валялась рядом с аппаратом, тревожно пикая. Наташа ходила по комнате, сжимая виски руками. Сердце ее учащенно билось, предчувствуя дурное.
Уже третий безрезультатный звонок в школу Святой Анны… То Павлик на экскурсии, то он спит, то заболел… И тон дежурного воспитателя такой странный… В нем чувствуется любопытство и привкус тщательно скрываемой лжи. Где ее сын? Что с ним? Конечно, успокоила она себя, если бы с ребенком случилось что-нибудь страшное, ей непременно сообщили бы. Бояться нечего, она просто поднимает панику. Наверное, все матери такие же безумные, простое стечение обстоятельств принимают за смертельную угрозу.
А может, Павлик нашалил, и за это его лишили возможности разговаривать с родителями? Наташа металась по комнате, подстегиваемая чувством безотчетной неконтролируемой тревоги. Что делать, бросить все и лететь в Швейцарию? Или продолжить дело, которое она затеяла, чтобы вскоре зажить вдвоем с сыном спокойной, счастливой жизнью, не боясь никого и ничего?
Она чувствовала себя загнанной в угол. Это странное происшествие с подкинутым оружием… Кто его подбросил? Уж не милиция ли? Зачем? Наташа вновь заходила по комнате, перешагивая ровно через пять паркетин, чтобы сосредоточиться на процессе ходьбы и успокоиться.
Может быть, Лучок попытался устранить ее таким странным способом? Нет, это какая-то нелепость! Зачем им это, ведь засады на нее устроены буквально везде, где она могла появиться, — у тетушки Берты Ивановны, на кладбище, возле могилы мужа, у подруги Аллы. Она даже чуть было не попалась к ним в лапы, ее предупредил цыганенок, когда она пришла к тетушке, чтобы отсидеться. И тогда она поняла, что обложена со всех сторон, как волчица, которую преследует целая толпа загонщиков! И ей не будет покоя, пока они не убедятся, что выжали из нее все, до последней капли.
Она узнала, с кем имеет дело, лишь после смерти мужа. Когда она, заплаканная и растерянная, не понимала, что делать дальше, как жить, к ней прислали гонца. Это была незнакомая ей женщина, темноволосая, бледная и, судя по ее виду, страшно напуганная.
— Я так вам сочувствую, — запинаясь, произнесла она. В ее больших темных глазах стояли крупные, как жемчужины, слезы. — Я хочу, чтобы вы знали, они воспользовались моим трудным положением и прислали меня к вам.
— Что такое? — удивилась тогда Наташа. — О ком вы говорите?
— Кажется, с этими людьми работал раньше ваш муж… О, поверьте, это страшные люди, они готовы на все! Я знаю, я узнала это на собственной шкуре. — Женщина движением руки приподняла волну своих тяжелых волос, и Наташа увидела тонкий шрамик на ее восковом лице. — Прошу вас, ради вас же самой, ради вашего сына… Отдайте им все! В конце концов, жизнь дороже денег…
— Но что я должна
— Ваша жизнь им не нужна, — покачала головой женщина. — Им нужны деньги. Отдайте им все, что имеете, бегите от них, чтобы только спасти сына. Первый их удар будет направлен именно на него.
— Но у меня ничего нет, — растерялась Наташа. — Понимаете, кризис семнадцатого августа…
Женщина грустно улыбнулась.
— Прощайте! — произнесла она. — Я сделала все, что могла. Если вы мне не верите…
— Постойте, но ведь действительно…
Женщина ушла.
Наташа тогда осталась одна со своим горем, со своими вопросами, со своим страхом. В соседней комнате мирно посапывал Павлик. Его лицо во сне было таким серьезным, таким взрослым не по годам…
Наташа прижала к себе сына, орошая его лицо безмолвными слезами. Они убили ее мужа, неужели у них поднимется рука и на ее ребенка? Что делать? Она заметалась по комнате, точно огромная птица в клетке.
Обратиться в милицию, чтобы помогли ей? Но там никто и пальцем не пошевелит! Ведь именно милиция позволила бандитам убить ее мужа, разрушить и его жизнь, и его бизнес. Они все повязаны одной нитью — и милиция, и бандиты…
Надо бежать за границу, решила она. Там, в тихой мирной Швейцарии, в небольшом городке Альтдорфе, прилепившемся у подножия Гларнских Альп, у них есть небольшой домик. Она спрячется там вместе с сыном, и ее не найдут. Но на что она будет жить? Ведь она такая непрактичная, обычно финансами полностью распоряжался муж, и Наташа никогда не вникала в скучные бухгалтерские дела… У нее были кредитки, по которым она расплачивалась в магазинах, немного наличных на парковку и чтобы раздавать бедным, которых обычно так много возле богатых магазинов. А если бандиты доберутся до них и там, в Альтдорфе?
Сердце Наташи точно кто-то сжал железным обручем. Она должна сделать все, чтобы защитить сына. И она сделает это!
Решение, принятое в спешке, оказалось самым верным. Она отдаст Павлика в дорогую элитную школу в Швейцарии, там охрана, там качественное образование, там здоровый климат и хорошее питание, ей не о чем будет беспокоиться. Это ненадолго, на пару месяцев, пока здесь все не уляжется, пока она не разберется со всеми возникшими проблемами. А чтобы сына не отыскали и за границей, она отдаст его под чужим именем, так надежнее. Но где взять деньги, ведь на дорогую школу нужно много денег!
«Продам виллу, — решила Наташа. — Все равно я не смогу так жить: каждую секунду ожидая удара в спину, каждую секунду умирая в ожидании опасности. Надо сначала обезопасить сына, а потом уже разбираться со всем остальным».
И спустя несколько дней после визита бледной женщины Наташа с сыном уже летели в самолете компании «Свиссэйр» в Цюрих.
Вилла ушла за бесценок — из-за срочности, из-за покупательского кризиса в Европе, из-за того, что адвокатская контора, которая занималась продажей недвижимости, брала бешеные проценты со сделок. Полученную сумму Наташа распределила так: львиная доля ушла на оплату обучения сына в дорогой школе, немного она оставила себе на жизнь. Она надеялась, что ей хватит нескольких месяцев, чтобы решить все свои проблемы, а потом она заберет Павлика и вернется домой, в Россию. Она летела домой, одновременно и грустя от разлуки с сыном, и радуясь оттого, что он в безопасности, и страшась близкого будущего. Не существовало ни одной живой души в мире, на которую она могла бы положиться. Все зависело только от нее одной…