Двум смертям не бывать
Шрифт:
«А что? — размечталась она. — Калина даст мне денег, как обещал, поселимся мы в общаге со Славиком, я открою свое дело… А ребенок… — Она на мгновение задумалась. — С ребенком будет нянчиться тетя Варя. Она сама этого хотела!»
Жанна не сомневалась, что, узнав о ребенке, Слава обрадуется — ведь он так любит ее! Решив все сама, она развила бешеную деятельность: даже начала перетаскивать кое-какие свои вещи в общежитие. Слава заметил ее пошаговое внедрение и удивился:
— Зачем ты притащила свое барахло? Украдут!
Тогда Жанна решила, что время для финального разговора
Решительное объяснение произошло за завтраком. Слава механически жевал яичницу, во время еды просматривая конспекты лекций, а Жанна влюбленно глядела на него, подперев голову рукой.
— Как бы я хотела, милый, чтобы мы больше времени были вместе… Это, наверное, так здорово: просыпаться вместе по утрам, засыпать вечером в одной кровати. А мы ни разу даже не пробовали сделать это…
— Угу! — пробурчал «милый» с набитым ртом.
Жанна сделала следующий осторожный шаг:
— Как было бы здорово, если бы мы все время были вместе!
— Угу! — пробурчал Слава.
Еще шаг:
— Может быть, нам тогда пожениться?
Тетрадь с лекциями полетела в угол, Слава внимательно уставился на свою подругу:
— Ты что это придумала?
— Ничего. — Волнуясь, Жанна мяла в руках хлебный мякиш. — Просто я подумала, что…
— Что ты подумала? — разволновался еще недавно такой спокойный и нежный Слава. — Что?
— Я подумала, нам так хорошо вместе, и поэтому мы должны больше бывать вместе. И еще… Я не говорила тебе, не знала, как ты на это отреагируешь… Но… У нас будет ребенок! — выпалила Жанна одним духом, краснея от смятения.
— Ребенок?! Ты с ума сошла? Какой ребенок? Ты что, серьезно?! — Слава вскочил и заходил по комнате. — Первое апреля, кажется, прошло, ты опоздала. Какой у нас с тобой может быть ребенок?
— Мальчик, — сказала Жанна. — Или девочка.
Было немного тревожно — не видно, чтобы ее возлюбленного захлестнула неистовая радость. Скорее наоборот… Но это первая реакция, испуг, решила она, он одумается и тогда…
— И вообще, почему ты уверена, что это мой ребенок? — спросил Слава уже совсем спокойно — ему наконец удалось взять себя в руки.
— Что?! — жутким голосом, тихо-тихо спросила Жанна и еще раз повторила: — Что-что?
— С чего ты взяла, что отец ребенка — это я? — продолжал Слава. — Извини, но для всего города не секрет, что ты живешь с Калиной уже полтора года. Я не упрекаю тебя, конечно, но, знаешь, у него точно такие же шансы быть отцом этого ребенка, как и у меня. Даже большие!
Она сказала чужим, точно сорванным голосом:
— Да, верно, я жила с ним почти полтора года. Но ничего подобного у меня с ним не было. А с тобой…
— Ну, знаешь… — раздраженно произнес Слава. — Раз в год и палка стреляет… Кроме того, откуда мне знать… Я же у тебя не первый. Ты еще со своим отчимом жила вон сколько, так что…
Жанна встала. У нее кружилась голова, перед глазами сплошным хороводом неслись в темноте серебряные звездочки.
— Я пойду, — сказала она.
— Нет, погоди, погоди… — Слава преградил ей путь. Его глаза были растеряны. — Нам нужно все обдумать, обговорить… Может быть, ты сделаешь аборт? Понимаешь, нам торопиться нельзя, я учусь, а ты даже не работаешь… На что мы будем воспитывать ребенка? Нет, ты не подумай, я не отказываюсь, но… Еще так рано! Мне говорили, все это просто, ты ложишься в больницу на три дня, и там бесплатно, культурно, под наркозом…
— Пусти! — прошептала Жанна. — Пусти…
Неделю они не виделись. Неделю Жанна лежала в своей комнате, не выходя из нее даже для того, чтобы поесть. Через неделю она встала с постели и как ни в чем не бывало поехала в общежитие Славика. «Если крепость не сдается, — решила она, — ее завоевывают».
Снова началась обычная жизнь, с ежедневными объятиями, завтраками, обедами из трех блюд и вечерними бесконечными провожаниями. Только теперь в ней не было радости, осталась лишь только привычка, точно из ее чувств выпустили всю кровь.
А потом в одно прекрасное утро она застала в его комнате пожилых мужчину и женщину со смутно знакомыми лицами. Они выглядели точно тени, явившиеся за ней из прошлого. Это были родители Славика.
— Вячеслав нам все сообщил, — безапелляционным тоном заявила мама. — Конечно, это не его ребенок! Славик еще совсем мальчик, смешно даже думать, что он в таком возрасте может стать отцом.
— Ну почему? — попытался было встрять папа. — В принципе — может.
— Без принципа! — сказала мать, точно отрубила. — Мальчику нужно учиться, ему нужно расти, в том числе и в материальном плане, а не расплачиваться за чужие постельные грехи. Кроме того, голубушка, как вы могли подумать, что мы позволим нашему единственному сыну жениться на любовнице бандита? На убийце, зарезавшей собственного отца? Не думаете же вы, что все позабыли ваши подвиги…
— На убийце… — растерянно прошептала Жанна.
Помимо ее воли прошлое, отступив на какое-то время, вновь догоняло, надвигаясь сзади, точно мчащийся на всех парах поезд. Она пыталась забыть все, начать жить с белого листа, но люди не желали сбрасывать со счетов ни единый ее поступок, они мерили жизнь Жанны строгой мерой, без скидок и снисхождений. Они не прощали ей того, что простили ей государство, закон и собственная совесть.
— Советую вам, пока не поздно, решиться на аборт, — сказала мать Славы, с брезгливостью и страхом глядя на девушку. — Спешу вас уведомить, что наш сын переносит экзамены на осень, а пока уезжает домой. Не советую вам преследовать его своими требованиями о женитьбе!.. Мы найдем на вас управу! У нас есть связи в милиции… Мы оградим сына от ваших домогательств!
Когда-то давно она уже слышала что-то подобное…
В смятении Жанна выбежала из комнаты, где промелькнули самые счастливые часы ее жизни. Слезы отчаяния набухали в ее глазах, не в силах пролиться спасительной влагой. Сердце глухо бухало в унисон обреченным мыслям: «Все кончено… Все кончено… Все кончено…»
Она не заметила, как ноги привели ее прямиком к женской консультации. «Действительно, все кончено», — подумала она. Ей было уже все равно.
— Где же вы были столько месяцев? — спросила врач, холодно поблескивая стеклами своих очков на растерянную пациентку. — Теперь уже поздно. Все сроки прошли. Рожайте!