Двунадесятые праздники и Святая Пасха
Шрифт:
Тропарь, глас 1
Общее воскресение прежде Твоея Страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Темже и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе, Победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне.
Коналк, глас 6
На Престоле на Небеси, на жребяти на земли носимый Христе Боже, Ангелов хваление и детей воспевание приял еси зовущих Ти: благословен еси, Грядый Адама воззвати.
Мф. 21, 1-16;
Мк. 11, 1-10;
Лк. 19,29–46;
Ин. 12, 12–19
Господь наш Иисус Христос предначал последние дни Своей земной жизни таким действием, в котором явился пред всеми как предвозвещенный пророками и ожидаемый Израилем Спаситель. Пока еще не настало время Его (см.: Ин. 7, 6), пока не пришел час крестного прославления Его (см.: Ин. 17, 1), Он тщательно избегал всех случаев, где народный восторг желал бы видеть исполнение
Спаситель (см.: Мф. 12, 16; 16, 20; 17, 9; Мк. 5, 43; Лк. 5, 14). Теперь, ввиду страданий, мечтательность народная не могла дойти до какой-либо прискорбной крайности, а крест «решительно полагал конец в последователях Его всем подобного рода замыслам» [199] . «Часто и прежде сего, – говорит святой Иоанн Златоуст, – Иисус Христос ходил в Иерусалим, но никогда не ходил с такою славою, потому что тогда было еще начало строительства Его, – время страданий еще не было близко; посему Он жил, не отличаясь ничем от прочих, и по большей части скрывал Себя». По мысли святого отца, славное явление Его в самом начале «было бы не нужно и бесполезно: оно лишь возбудило бы в иудеях больший гнев» [200] . Во время спасительного служения Иисуса Христа одни веровали, слыша учение или видя чудные дела Его, а другие желали еще прямого объявления с Его стороны о том, что Он Мессия-Христос (см.: Ин. 10, 24). И вот первый день седмицы, окончившейся смертию Богочеловека, был тем великим, знаменательным днем, которым решалась судьба не только многих современников Господа, но и всего народа иудейского. Для окончательного научения неведущих, вразумления упорствующих, устранения сомнений людей, колеблющихся в вере, наконец, для укрепления веры истинных последователей, Иисус Христос в последний раз предстал пред дщерию Сиона, избранным народом Своим, во всем неземном величии Царя кроткого, праведного и спасающего (Зах. 9, 9). Отвергнув Спасителя своего, иудеи уже не могли сказать, что отвергли Его по неведению, и по всей справедливости должны были испытать грозный суд Божий: «Идет открыто, – по выражению блаженного Феофилакта, – дабы они, если пожелают, уразумели славу Его и чрез исполнение на Нем пророчеств познали истину, а ежели не пожелают уразуметь, то чтоб это обстоятельство послужило к большему осуждению их» [201] .
199
Свт. Иннокентий Херсонский. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Гл. 4.
200
Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Матфея Евангелиста. Беседа 66, 4.
201
Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка. Гл. 11.
Кроме сего, вход Господень в Иерусалим имел еще особый знаменательный смысл. День
этого события, без сомнения, не случайно совпал с тем днем, в который, по закону Моисееву (см.: Исх. 12, 3), каждое семейство избирало агнца для пасхальной вечери. Служа для израильского народа видимым знаком древнего благодеяния Божия, оказанного праотцам в Египте, пасхальный агнец прообразовал также непорочного и пречистого Агнца (1 Пет. 1, 19), заколенного от сложения мира (Апок. 5, 12; 13, 8), Агнца Божия, вземлющего грехи мира (Ин. 1, 29). Когда пришло время, прообразуемый Агнец, Который, по выражению святого Григория Богослова, был «Жертвою, но и Архиереем, Жрецом, но и Богом»1, Сам Себя уготовлял в виду всего народа, чтобы, исполнив знаменование ветхозаветной пасхи, сделаться для нового Израиля новою Пасхою. Вступив в святой город как Жертва, венчаемая на закланье, Иисус Христос провел немногие остающиеся дни Своей земной жизни в ясном предведении приближающихся страданий и смерти. Впоследствии для учеников Господа, по научении их от Духа Святого (см.: Ин. 14, 26) и отверзении ума к уразумению Писаний (см.: Лк. 24, 45), радостные восклицания народа и победные знамения, сопровождавшие вход в Иерусалим, могли иметь еще иной таинственный смысл – победы Спасителя над смертию и адом (см.: 1 Кор. 15, 55–57). Святая Церковь, в своих песнопениях прославляя Господа как «Победителя смерти» [202] , изъясняет, что еврейские дети сретали Его с ветвьми и ваиями, «предвозвещая победу воскресения» [203] , и самыя ветви древесные и ваии финиковые называет «знамениями воскресения» [204] .
202
Выражение из тропаря Входа Господня в Иерусалим.
203
Стихиры на литии, поемые на утрене в Неделю Ваий (четвертая стихира).
204
Молитва на благословение ваий, читаемая на утрене Входа Господня в Иерусалим.
Торжественное шествие Господа в Иерусалим, несмотря на те необычайные почести, с какими народ и ученики приветствовали Божественного Учителя, само по себе было чуждо всяких признаков земного величия. Не видно было здесь пышности, какою обыкновенно окружают себя земные цари в шествиях своих, не видно было, скажем словами святого Прокла, «ни оружий, ни щитов, ни копий, ни порфир, ни грозных и могучих телохранителей, а видно все противоположное: осля слабое, младое, чуждое, к ярму готовимое, и сопровождающие – ученики» [205] . И могло ли быть иначе? Это, по выражению другого святого отца, «добрый и верный Пастырь грядет положить добровольно жизнь Свою за овец Своих, – грядет Бог на диавола, не с открытым могуществом, которого и зрение снести не может, но в немощной плоти, дабы связать сильного, – грядет Царь на мучителя, не с силою Вседержителя, не с премудростию, но с мнимым буйством креста, дабы посредством его исторгнуть добычу у змия, мудрого на зло» [206] . В великий день посещения Иисус Христос является пред лицом иудейского народа с обычною простотою, кротостию и смирением, в таком виде, который всего менее соответствовал мечтательным ожиданиям земного могущества. Хотя это событие и произвело движение в народе, но движение, не выходившее за пределы обыкновенного порядка, так что даже злейшие враги Господа, собирая отовсюду обвинения против Него, не осмелились сделать ни малейшего намека на вход Его в святой город. Да и римляне, ревнивые охранители своей верховной власти в Иудее, не щадившие ни огня, ни железа для подавления действительных или только воображаемых посягательств на свои права, не обратили внимания на торжество входа Господня в Иерусалим: так оно представлялось им невинным и чистым от всякой тени подозрения!
205
Свт. Прокл Константинопольский. Слово в Неделю Ваий.
206
Свт. Мефодий Патарский. Слово в Неделю Ваий, 6
На другой день после вифанской вечери Спаситель продолжал путь Свой к Иерусалиму. Скоро Он поравнялся с селением Виффагией, находившимся по соседству с Вифанией на восточном склоне горы Елеонской (см.: Мк. 11, 1; Лк. 19, 29), и, подозвав двух учеников, сказал им: Идита в весь, яже есть прямо вама, и абие входяща в ню, обрящета осля привязано и жребя с ним, на неже никтоже николиже от человек вседе, – отрешивша приведита Ми, и аще кто вама речет: что творита сие? почто отрешаета? – сице рцыта ему, яко Господь требует е, и абие послет е семо. Святой евангелист Иоанн замечает, что ученики не понимали тогда цели и смысла величественного события, которое начинало раскрываться пред очами их (Ин. 12, 16). Они знали древнее пророчество о царственном пришествии Христа-Спасителя в Иерусалим, но, не отрешившись еще от распространенных в народе ожиданий земного владычества Мессии, могли думать, что это пророчество исполнится в свое время иным образом. Утешая народ израильский среди бедствий, постигших его, пророк Захария предвещал о Царе, Который принесет с Собою мир и спасение: Се Царь твой грядет к тебе кроток и всед на осля и жребя, сына подъяремнича (Зах. 9, 9) [207] . Егда прославися Иисус, говорит святой евангелист Иоанн, то есть по воскресении и вознесении Его, ученики тогда помянуша, яко сия быша о Нем писана, и сия сотвориша Ему (Ин. 12, 16). Но ученики и прежде этого случая не всегда ясно понимали слова и действия своего Учителя, а посему и на этот раз считали долгом исполнить поручение Его, не предаваясь излишней пытливости. Все произошло так, как предрек им Господь, и из этого соответствия события с предсказанием они еще более должны были удостовериться в Божественном всеведении и всемогущей силе Иисуса Христа.
207
Святые евангелисты Матфей (Мф. 21, 5) и Иоанн (Ин. 12, 15) приводят эти слова пророка Захарии частью по подлиннику, частию по переводу семидесяти (Септуагинте). Евангелист Матфей связывает это пророчество со словами пророка Исаии: Рцыте дщери Сионове (Ис. 62, 11).
При самом входе в селение Виффагию посланные нашли ослицу, привязанную у ворот на улице, и при ней молодого осла, и когда начали отвязывать, стоявшие там хозяева сказали им: Что отрешаета жребя? Ученики отвечали, как повелел Иисус, и те беспрепятственно отпустили их. «Этого не могло бы быть, – по толкованию блаженного Феофилакта, – если бы на владетелей жребяти не действовала сила Божия, побуждающая отпустить жребя: они были люди бедные и рабочие» [208] .
208
Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка. Гл. 11.
Посланные возвратились и привели с собою ослицу с молодым ослом. Тогда все могли понять, что, при всей простоте обстановки, предстоит нечто знаменательное и священное, потому что животные, не носившие ярма, в древности были избираемы для какого-либо особенно важного назначения (см.: Чис. 19, 2; Втор. 21, 3; 1 Цар. 6, 7), а осел, в противоположность коню, служившему для военных нужд, считался символом мира. Это животное, отличаясь ровным и твердым шагом, было весьма полезно в домашнем быту жителей Востока и обыкновенно употреблялось и простыми, и знатными людьми для путешествий по горным и утесистым дорогам Палестины (см.: Исх. 4, 20; Суд. 10, 4; 12, 14; 2 Цар. 17, 23; 19, 26; 3 Цар. 2, 40; 13, 13, 23, 27). На приведенного осленка ученики накинули свои верхние одежды, и когда Господь воссел, шествие продолжалось, представляя духовному взору, проникавшему будущее, таинственный смысл. В торжественном входе Господа в Иерусалим святой Иоанн Златоуст, кроме исполнения пророчества Захарии, находит еще «пророчество дел». По мысли святого отца, Господь, прообразуя Своими действиями будущее, предвозвестил сим призвание нечистых язычников, то есть что Он в них почиет, что они приидут к Нему и за Ним последуют. Здесь чрез осленка означается Церковь и народ новый, который был некогда нечист, но после того, как воссел на нем Иисус Христос, соделался чистым. «Обрати внимание, – продолжает святой отец, и на послушание осленка: как он, вовсе не обученный и не знавший еще узды, не помчался быстро, но шел тихо и спокойно; – и это служило предзнаменованием будущего, выражая покорность язычников и скорую их перемену к благоустроенной жизни» [209] . Ослица, следовавшая за осленком, предозначала сонмище иудейское, вначале отверженное, но потом последовавшее примеру язычников: «Наша блаженная и славная участь, – говорит святой отец, – и в иудеях возбудила ревность: осел идет позади осленка; и действительно, после того, как Иисус Христос воссядет на язычников, тогда и иудеи по своей ревности приидут к Нему» [210] . В церковных песнопениях также толкуется, что Господь «на жребя восшел образно, – языки укротевая» [211] ; «стропотное языков седалище жребца прообразование, из неверия в веру претворяемое» [212] , и призывается род иудейский прийти и видеть, «Егоже виде Исаиа во плоти нас ради приити имуща, како уневещает Себе, яко целомудренный, новый Сион и отлагает осужденную сонмицу» [213] . И это «худое жребя» было как бы «высоким престолом» [214] , на котором воссел Христос, никогда не удалявшийся от недр Отца, не оставлявший и Херувимского престола, потому что «как долу с плотию Он присущ смертным, так точно горе Он с Отцем, как неложный и истинный Бог» [215] .
209
Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Матфея Евангелиста. Беседа 66, 2.
210
Там же.
211
Стихиры на «Господи, воззвах», поемые на вечерне в Неделю Ваий (четвертая стихира).
212
Третья стихира на стиховне.
213
Третья стихира на хвалитех.
214
Третья стихира на хвалитех.
215
Свт. Епифаний Кипрский. Слово на Великую Субботу.
Дорога к Иерусалиму шла по отлогому спуску Елеонской горы. Услышав, что Иисус идет в Иерусалим, множество народа, пришедшего на праздник, вышло к Нему навстречу. Не простое любопытство влекло эти толпы богомольцев к Спасителю, но искреннейшее желание сердца – приветствовать в Нем давно ожидаемого Мессию, благословенного потомка Давидова, грядущего, как они думали, восстановить древнюю славу Израиля. Все предшествовавшие и сопровождавшие Господа при виде кроткого Царя, предсказанного пророком, пришли в восторг и в жару усердия старались выказать пред Ним все знаки величайшего почтения.
Одни постилали по дороге свои одежды, – почесть, которую воздавали царям лишь в исключительных случаях (см.: 4 Цар. 9, 13); другие, срезая ветви с дерев, бросали их по пути. Такое торжество привело многим на память один из величайших праздников Израиля, установленный для прославления чудного странствования в пустыне: для выражения своих чувств они воспользовались стихами псалма (см.: Пс. 117, 2526), который, по давнему обычаю, было принято петь в праздник кущей, и к псаломским словам присоединили и свои задушевные пожелания. Потрясая пальмовыми ветвями, заповеданным в законе знамением священной радости (см.: Лев. 23, 40), многолюдная толпа народа восклицала: Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господне! Благословенно грядущее царство во имя Господа отца нашего Давида! Благословен Грядый во имя Господне Царь Израилев! Осанна в вышних! Торжественное осанна, то есть спаси, помоги, слышалось со всех сторон. Всем казалось, что наступало исполнение давних чаяний славного царства Мессии; общий восторг достиг высшей степени, и к радостным воплям народа ученики Господа присовокупили и свои громкие восклицания: Благословен Грядый Царь во имя Господне! Мир на небеси и слава в вышних! Хотя Сердцеведец ясно зрел в этих восторженных возгласах примесь мечтательных ожиданий, но, предоставляя ближайшему времени очистить понятия Своих последователей, не препятствовал радости народа выражаться свойственным ей образом.