Двуногое всесилие
Шрифт:
— Здорово, правда? — спросил я зал. Распирало по-прежнему, но теперь это уже можно было вынести.
Какие-то галактические китайцы просто берут кусок вещества, суют в него сложную, но легко штампуемую энергетическую структуру, а потом просто пуляют десятки тысяч (а может быть и миллионов) таких хреновин в небо. Та-даааам!
— Постой, Витя, постой! — хрипло, но уверенно прервала намечающийся шум Молоко, — Но если ты говоришь, что всё так просто и… п-примитивно, то зачем этой штуке был ты?! Что-то не сходится!
— Потому что мы с Васей и теперь еще вот, Неллой Аркадьевной, уникумы, — оскалился я, — с неспрогнозированными, особыми, изменениями. А когда доктор Валиаччи уничтожил ограничители, Центр признал провал основной Программы в виду уничтожения системы безопасности. Его приоритеты сменились на исследование аномалий. С паршивой овцы хоть шерсти клок. С точки зрения этой жестянки — изучение меня стало высшим приоритетом. На этом, наверное, всё. Давайте вы обдумаете полученные сведения, а я хоть поговорю со своими близкими. Витя уже никуда не денется.
Правда, отцепиться от задумчивой Молоко не вышло. Только я с девчонками покинул помещение, как она догнала нас.
— А как ты освободился, Вить?! — требовательно вцепилась она в мой загривок, — Эта машина должна была уметь подавлять испытуемые образцы! А почему мы все, кто вокруг тебя был, изменились? А…
— Не знаю, Нина Валерьевна, — соврал я с самым честным и усталым видом, который только смог изобразить, — Понятия не имею!
Нет, имею. Еще как имею. Чем бы ни было то измерение, полное энергии, оно было для существ, создавших эту невероятную технологию, единственным и неповторимым. Их Меккой, их Нирваной, их Вавилоном и Эдемом в одном флаконе. Именно поэтому они начали проект «засева» Вселенной своими поделками, начали искать шире, вместо того чтобы искать глубже. Если бы в Центру привели Васю, то Валиаччи получил бы безвольное мальчишеское тело, внутри которого бы обосновался этот недоинтеллект Центра, но… история не знает сослагательных наклонений. Я успел первым. А когда этот кусок инопланетной китайской херни увидел в моих воспоминаниях альтернативную реальность…
В общем, он меня не переварил. Завис. Переключился на другую программу. Одну из побочных, связанных с анализом формирования новой глобальной социальной среды как последствия создания неосапиантов. Моей Системы. Провёл аналогии, обратился к памяти, перегрелся, обнаружил Машундру, решил активировать меня для отпугивания неё…
…и я его сломал.
Так ему, куску говна, и надо.
Глава 9
Краснокнижные зверьки
— Мы что, действительно лишь подопытные мыши?…не могу себе такого представить. Раньше любила смотреть в ночное небо, думать о том, что или… кто там скрываются. Знаешь, Вить, ведь на самом-то деле, теория о пришельцах, она же самая популярная. Кто-то даже стихи писал, мол, мы живём, а они наблюдают. Будем достойны, будем настоящими коммунистами, то они нам откроются, протянут руку дружбы, скажут: «Поздравляем, товарищи земляне! Вы выдержали этот экзамен! Добро пожаловать в огромную семью межзвездных народов!»… Смешно, да?
— Они нас… как посев, — раздаётся куда более хмурое с другого моего плеча, где лежит голова Янлинь, тут же поправляющаяся, — Не нас. А всех. Везде. Раскидали… камешки. Наклепали. Раскидали. Ждут урожая. Довольные.
— Самое худшее, девчонки и мальчишки, — наступает очередь лежащей на мне Палатенца, — даже не это, а то, как они запрограммировали свою машину. Вы вот «чистые»… вы творите глупости не потому, что глупые, а потому, что нормы биологии и созревания у этой инопланетной расы отличаются от наших так сильно, что вас оставили навечно подростками. Это…
— Гораздо лучше, чем если бы Янлинь и Вероника стали бы расползающейся органической жижей, — обложенный девушками я вношу голос разума в их депрессивный хор, — Напоминаю, что «чистые» — это правильно исправленная ошибка. А некоторые адаптанты, всё-таки, умерли при инициации. Такие дела, девчонки.
— Может, еще что-то хорошее скажешь про этих уродов, а, дорогой? — в голосе Кладышевой проскакивают опасные нотки, а глаза нехорошо щурятся. Изменение в Дремучем сделало нашу психоаванную брюнетку сильнее и крепче, а еще дало ей, кроме всего прочего, эхолокацию. Последнее сильно портило ей настроение и характер.
— Скажу, — благодушно киваю я, продолжая нежиться в постели, — Невероятно развитая по нашим меркам цивилизация использует для своих опытов… что? Правильно, девочки, виртуальный интеллект. Не искусственный, не полноценный, а необычайно развитый, но всё-таки механизм, имеющий строгие функции и четкие задания. Это нам, дорогие мои голые неосапиантки, очень большой и очень полезный намек. А теперь отпустите меня к преступнику с мировым именем, он снова будет насиловать мой разум.
— Иди-иди… — вяло помахала ладошкой юная китаянка, — А мы к тете Нелле пойдем. Чай пить.
— Только не как вчера, — тут же озаботился я, застегивая штаны, — И да, я не хочу знать, зачем на секретной базе «Стигмы» такие запасы «сяпы». Или то, как вы их откопали.
Сказать, что мне надоело сидеть под землей, будет сильным преуменьшением. Сколько подземных баз я сменил за жизнь? Не могу сосчитать, просто-напросто теряюсь, потому что в голове вертолетами вертятся эти коридоры, эти лампы дневного света, эта духота… То же самое можно ответить насчет невнятности. Никакой конкретики в этой жизни нет. Вообще. Это страшно бесит. Вчера ты целуешься в десна с одними людьми, сегодня с другими. Мы, если ко мне вообще может быть применимо слово «мы», обозначающее неразрывную связь с Окалиной и её «когтями» (которые, вот удивительно-то, тоже здесь!), пытаемся… что мы пытаемся?
Выжить.
Не сдать наши жопы каким-то рукосуям из Москвы, из Питера, из откуда угодно. Рукосуям, которые сейчас грызутся за власть и делают большую политику. Этим мудакам по поводу нас капают на мозги другие мудаки, пытаясь указать, что нет порядка в той вотчине, на власть в которой претендуют рукосуи. А был бы порядок, то мудаки бы конечно пришли к тронам рукосуев, поклонились бы, да стали подчиняться всячески, во всех угодных позах. Создается нестроение, неприятие и паника.
Зато все могут делать вид, что виноват именно Витя. Да-да, тот самый Мальчик-который-всех-за*бал. Он от дедушки увёл бабушку, причем привёл её, грешную, к Валиаччи, омолодив по дороге. Вступил, так сказать, в «Стигму», как в свежее говно, но с удовольствием, потому что в теплое. Ну а то, что мы предали наших людей, расставили на них ловушку, хотели получить над ними контроль, решили откупиться от кучки (огромной кучи, вообще-то) настропаленных ксенофобов целым городом — так это мелочи, это просто политика, товарищи! А вот Симулянт — да, изменник!
Просто вслушайтесь в этот апофигей иронии. Люди в вершинах власти укрепляют шатающийся порядок. Всё-таки, текущее нестроение при таком количестве враждебно настроенных стран (а там вся Европа) — это почти катастрофа. Да, идёт кое-какой передел власти, Комитеты, ранее бывшие всегда чуть «сбоку», активно забирают больше влияния. Не суть важно зачем, мне отсюда не видно, но если посмотреть в общем на «наших», то очевидно, что они делают невероятно нужное дело. Череда катастроф? Нестроение? Необходимо укрепить существующий строй! Необходимо срочно и любыми способами упростить и упрочнить ситуацию! Необходимо досконально разобраться с существующими внутренними факторами риска, благо что для внешних есть огромная и боеготовая армия! Надо? Безусловно!