Двуспальный гроб
Шрифт:
Перехватив нож, она бросилась раздавать удары направо и налево. Солдаты метались в кромешной тьме, как слепые щенки. По удару в спину получили те, что прижимали к полу мертвецов; лезвие полоснуло по шее солдата, который шарил руками по полу в поисках рассыпанных спичек; то же лезвие по самую рукоятку вошло в живот сержанту…
Темноту огласили крики и стоны. Амалия не стала добивать раненых: потайная уже раздвинулась, а из кабинета входили ещё солдаты с бумажными факелами…
Она протиснулась в дверь и оказалась в одном из пустынных замковых покоев второго этажа. Подбежала к проёму, откуда начиналась лестница в нижние галереи,
Она спрыгнула на штабель полусгнивших досок, скатилась с них и, морщась от боли в пятках и коленях, метнулась к кустам.
Глава пятая,
в которой Амалия, отчаявшись, использует палец
Под прикрытием кустарников вампирша добралась до утопавшего в бузине дощатого забора. Кругом не было ни души, и в замковых окнах не видно было ни одной физиономии. Похоже, Амалии удалось обмануть преследователей…
Свиристели кузнечики. Поднявшееся солнце вовсю пригревало мокрую после ночного ливня зелень. Пробираясь к забору сквозь ветви и перелезая через него, голая по пояс вампирша зябко ёжилась от брызгавшей на неё со всех сторон прохладной росы.
За забором стоял домик сторожа. Подкравшись к его окну, Амалия оглядела убогую внутренность комнаты. «Укромное местечко, — подумала она. — Здесь вряд ли догадаются меня искать…»
Когда беглянка подходила к крыльцу, на неё с лаем кинулся пёс, живший у сторожа. Вампирша полоснула его ножом. Собака заскулила, отбежала в сторону. Она уже не представляла опасности, но Амалия всё же догнала её и перерезала ей горло. Так-то будет лучше. Раненая собака могла обратить на себя внимание преследователей.
Собачий труп Амалия оттащила за дровяной штабель и забросала поленьями. Затем, оглядевшись, проскользнула в приоткрытую дверь сторожки.
В единственной комнате никого не было. Пахло подгоревшей рыбой, табаком и той специфической нечистотой, которой обычно несёт от хронических алкоголиков. Посредине громоздилась печь. Пыльный солнечный луч лежал на замызганной тумбочке и кровати с ветхой солдатской шинелью вместо одеяла. Спрятаться тут было решительно негде, и потому Амалия вскрикнула от восторга, увидев лестницу на чердак. Это то, что ей нужно!
На чердаке было пыльно и жарко, но только тут Амалия смогла наконец-то отдышаться. Тщательно закрыв за собой дощатую крышку люка, она выглянула в чердачное окно, откуда открывался вид на замок и его окрестности.
В ворота замка на полной скорости въехала грузовая машина и резко затормозила. Из неё посыпались солдаты. Некоторые остались возле машины, другие вошли в здание. На сторожку никто не обращал внимание.
Амалия наблюдала за этой суетой и думала о том, что, как только стемнеет, она уйдёт отсюда в незнакомый и так неприветливо встретивший её мир. А уж там, среди сотен тысяч существ из плоти и крови, она найдёт возможность покинуть тело солдата и перейти
Из дверей замка начали выносить носилки с трупами. Амалия скривилась в довольной усмешке. Всё-таки повезло ей с этими безмозглыми солдатушками. Всего пару часов пробыла она в человеческом облике, а крови натрескалась всласть.
Незаметно её сморил сон. Ей приснилась та, прежняя, погоня, толпы разъярённого мужичья, мельканье вил и топоров, оскаленные пасти собак. Их угрожающий лай с каждой минутой приближался. Нарастающее чувство тревоги заставило Амалию встряхнуться, вынырнуть из липкого омута сна. Выглянув в окно, она отпрянула в ужасе: вот они, собаки! Солдатушки оказались не такими уж безмозглыми! По её следу пустили собак!
Целую минуту Амалия беспомощно наблюдала, как овчарки, натягивая поводки, ведут преследователей к дому сторожа. Из оцепенения её вывел скрип открывшейся двери.
Что? Они уже тут? Амалия кинулась к люку и заглянула в щели. Нет, это пока ещё не солдаты. В дом входила полная белолицая женщина лет сорока, в цветастой косынке, с авоськой в руке.
Таисья, дочь сторожа, раз в неделю наведывалась из города к отцу, чтобы убраться в доме, наготовить еды, заменить бельё. Едва войдя, она принялась деловито расхаживать и по своей привычке думать вслух:
— Опять у них что-то неладное… В прошлое воскресенье драка была, милиция приезжала… И сегодня не слава богу, вон их сколько понаехало. Опять, небось, передрались спьяну…
Между тем овчарки неумолимо приближались. Они были уже в сотне метрах от забора, окружающего сторожку. Амалия в панике переходила от одного чердачного окна к другому. Местность за забором открытая, куда ни побежишь — всюду увидят…
— Сколько раз повторять одно и то же, — недовольно ворчала Таисья. — Убирай за собой, старый хрен, убирай… Поел — сразу вымой посуду, не оставляй на завтра… Живёт как в свинарнике…
Она осеклась, когда из чердака чуть ли не на голову ей спрыгнул голый по пояс солдат. Бледный, с безумно сверкающими глазами, весь перепачканный кровью, с ножом в руке, он напугал женщину до полусмерти. Из её рук выпала бутылка с молоком и покатилась по полу, расплёскивая содержимое.
— Ну! Лезь быстрей! — прохрипел солдат и махнул ножом в сторону чердака. — И не вздумай закричать, а то зарежу!
Она залопотала:
— Не погуби, миленький… У меня семья, ребёночек малый… Всё возьми, вот, на, всё, что у меня есть… Все деньги… Четыре рубля семьдесят две копейки…
— Деньги твои мне не надобны, — отрезал солдат. — Ты мне нужна как женщина. Хочу соединиться с тобой. Ясно тебе? Быстро лезь на чердак.
— Ага. Поняла, — закивала перепуганная Таисья. — Сделаемся, солдатик, сделаемся хорошо, ты не волнуйся…
На чердаке она сразу принялась снимать с себя платье. Амалия тем временем опустила крышку люка и надвинула на неё ящик с каким-то железным хламом. Крышку теперь так просто не открыть, хотя надежда на неё слабая. Она задержит преследователей в лучшем случае на несколько минут.