Дядина зрелость. Тряхнем стариной?

Томин Александр

К помпезному обиталищу областного УВД я подъехал без пятнадцати одиннадцать. Здание было одним из символов Татищева, известным городским ориентиром и получило популярное и широко распространённое название «Башня смерти», будучи объектом и источником многочисленных городских легенд. Несмотря на то, что здание

было построено к концу правления товарища Сталина, любящие фантазировать граждане связывают его с периодом Большого террора и даже более ранней историей. Кайфующие от запугивания собеседников болтуны утверждают, что в стенах здания замурованы тела его строителей, что в нём располагались подземные камеры для заключённых и подземные ходы до здания тюрьмы и Егошихинского кладбища, что в нём сотрудники НКВД пытали и казнили невинных людей, сбрасывали их с башни во двор, что один заключённый сам сбросился вниз с башни, что в здании регулярно раздаются глухие звуки выстрелов – расстреливают заключённых, и др.

Не без труда отыскав место на парковке среди могучих красавиц иномарок, я вспомнил слова одного моего приятеля: " Когда в девяносто девятом году я, будучи капитаном РУОПа, купил себе "десятку" , то на меня глядели многие, как на коррупционера. А сейчас перед "Башней смерти" толпятся мерины и Тойоты последних марок, и никого это не смущает." Опрятный милиционер, тьфу-ты, полицейский, выдал мне пропуск. Я поднялся к знакомому кабинету, вошёл без стука. Серёга Иванов пребывал в одиночестве, с сосредоточенным видом колотя по клавишам ноутбука.

– Я думал, ты тут жуликов ловишь, а ты, оказывается, в игрушки режешься. Кнопкотыком заделался? – подколол я его.

– Да какие, к лешему, игрушки! Задолбали отчётами и проверками. Крысы штабные! – он раздражённо захлопнул крышку, повернулся на стуле, – да ты располагайся. Кофе? Коньяк? Виски?

Кабинет Серёгин больше напоминал

современный офис. Пластиковые панели на стенах, мини-холодильник, кондиционер, классическая мебель, как в любом торговом центре, мягкий диван. Ни одной бумажки на столе, всё чинно и прибрано. Не сравнить с обителями ментов девяностых: десять рыл в кабинете, завал бумаг и неистребимый табачный дух.

– Давай кофе, я за рулём.

После того, как мы расположились с чашками в руках, я приступил к делу.

– Короче, так, Серый. Хочу копнуть Ванькино дело. Много неясного.

– Что значит копнуть? – Иванов поперхнулся кофе, – расследовать что ли?

– Ну да, – не смутился я, – ты же сам признал, что там и на взгляд профессионала не всё чисто.

– Да мало ли где нечисто. Ты кто? Какие у тебя полномочия людей расспрашивать? Да каких людей! Ты, вообще понимаешь, в каких кругах вращался Иван свет Борисович? Начальство областного УВД не хочет никуда лезть, а ты "копнуть хочу ". Филипп Марлоу недоделанный!

– Ты что так раскипятился то? Кофе пей, остынет.

– Да пошёл ты! Ты понимаешь, что если своими дилетантскими потугами даже зацепишь что-нибудь, то слопают тебя, как комара. Ты же один!

– Брось, – поморщился я, – "слопают". Не те времена, сейчас человека дешевле посадить или скомпрометировать, чем убирать, и ты об этом прекрасно знаешь, потому к тебе и пришёл. Раз официального дозволения на следствие у вас нет, отлично. Сидите ровно на жопе и смотрите. А я буду дёргать за ниточки. Если пойдут круги по воде, отследите. Что я тебя, учить должен?

Конец ознакомительного фрагмента.