Дядя Фёдор идёт в школу, или Нэнси из интернета в Простоквашино
Шрифт:
— И вовсе не жалистная, — объяснил Матроскин, — и вовсе не про птичку, а про тётю-певицу. Этой тёте плохо поётся в золотой клетке на телевидении. Ей хочется в простой сельский клуб.
В общем, они с Печкиным хорошо Шарику мозги вправили.
Когда они к Ольге Васильевне пришли, она сразу Шарика к доске вызвала и спрашивает:
— Уважаемый Шарик, вы любите стихи?
— Очень, — говорит Шарик. — Особенно про охоту.
— Расскажите нам какое-нибудь охотничье стихотворение.
Шарик с удовольствием им прочитал:
— Люблю— А что же тут охотничьего? — удивилась Ольга Васильевна.
— А я в этом сарае спал. Еле выскочил, — ответил Шарик, охотничий пёс.
— Хорошо, — говорит Ольга Васильевна. — Перейдём к более простым случаям. Как вы, Шарик, понимаете такое стихотворение:
Белеет парус одинокий В тумане моря голубом. Что ищет он в стране далёкой, Что кинул он в краю родном?..Шарик сразу кинулся объяснять:
— Это стихотворение про дядю, про матроса. Который на лодке плавает. Парус — это сам дядя, а туман — это его жизнь.
— А почему он белеет? — спрашивает учительница.
— Кто белеет? — спрашивает Шарик.
— Этот дядя матрос?
— Может, он заболел, — предположил Шарик.
— Допустим, — говорит Ольга Васильевна. — А там есть ещё такие строчки: «Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой…» Что они означают?
— Анализы плохие, — решил дядя Фёдор.
— А луч солнца золотой, который над ним?
— Это нимб, — грустно добавил Печкин. — Значит, помрёт скоро.
Ольга Васильевна рассмеялась и сказала:
— При таком высоком знании поэзии вам надо не в младший класс школы поступать, а на старший курс литературного института.
Больше о поэзии Ольга Васильевна с ними не говорила, а просто читала будущим ученикам стихотворную книгу «Конёк-Горбунок».
Глава одиннадцатая
Каждый находит своё место при Нэнси из интернета
В своих вечерних и утренних беседах с сомыслителями по разуму Утренняя Звезда Нэнси постоянно говорила:
— Правильное место во Вселенной может найти только такой человеческий коллектив, где все заботятся обо всех.
Это звучало так правильно и убедительно, что никто не мог с Нэнси спорить. Постепенно Нэнси из Интернета занимала всё большее место в жизни каждого простоквашинца. Все постоянно только о ней и заботились.
Она сказала Шарику:
— Ох, я такая беспомощная, неприспособленная. Через полгода зима начинается, а я ни разу в жизни даже
Хотя у самого Шарика не то что шубы, драного тулупа никогда в жизни не было, он чувствовал себя перед Нэнси жутко виноватым. И Катя, которая всё это переводила, почувствовала себя виноватой.
«Ладно, — думал Шарик, — соберусь с силами, настреляю ондатры. Пусть потом Матроскин ей шубу сошьёт».
Девочке Кате Нэнси однажды сказала:
— Тут в воскресенье большой бал в Простоквашинске намечается, молодёжный, «Для тех, кому ещё нет сорока», а у меня мои бальные туфли совсем развалились ещё в прошлой жизни. Вот хожу и переживаю.
Пришлось девочке Кате у своей бабушки Веры, которая с веником, совсем новые кроссовки выпрашивать.
— Да ты что! — возмутилась бабушка. — Эти же кроссовки я себе на похороны берегу! Самые нарядные брала в сельпо.
— Да отдай ты, мама, Утренней Звезде свои кроссовки, — сказал ей профессор Сёмин. — Не беспокойся, босиком мы тебя не похороним. Мы тебе к этому времени ещё лучше приобретём. Я тебе каучуковые привезу из Африки. Они ещё удобней.
Так что Нэнси отправили на танцы в лучшем виде: в кроссовках, в оренбургском пуховом платке и с перьями. Отвёз на танцы её лично кот Матроскин на тр-тр Мите.
А что? Всё получалось правильно. Лично Нэнси не могла заботиться обо всех. У неё ничего своего не было, кроме бесконечной доброты. А у всех остальных была доброта и ещё кое-что, чем они могли с ней поделиться.
Все сильно переживали, что она без почтальона Печкина на молодёжные танцы поехала.
Все его успокаивали:
— Игорь Иванович, лучше вас она всё равно никого не найдёт. Она скоро в этом убедится.
А Печкин думал:
«Хоть бы она нашла кого-нибудь лучше меня, хоть бы она оттуда совсем не приехала. Хоть бы в неё какой обалдуй простоквашинский влюбился. Хоть бы её по кавказскому обычаю украли. Мы бы даже калым за неё заплатили».
Почему-то Утренний Полумесяц — дон Почтальон Печкин не очень-то ценил интернетскую Утреннюю Звезду.
Глава двенадцатая
Нэнси не перестаёт удивлять народ
С танцев Нэнси вернулась не одна. Она нашла себе подружку.
Подружку звали Кэт. Она была тех же лет, что и Нэнси. То есть совершенно непонятно каких. Но была ещё юнее и восторженнее в своих мыслях. Как только она увидела почтальона Печкина, она сразу сказала:
— Ой, как тут у вас красиво и весело. А я ещё с утра ничего не ела!
Печкин тоже с утра ничего не ел, у него медвежатина вся вышла, а на «охоту» он больше не ходил — «патроны» кончились. Но ему не казалось, что кругом красиво и весело. Он даже растерялся.