Дядя самых честных правил 7

В первый же день пути Васькина механическая лошадь сломала ногу, и он полетел в грязь, но, слава богу, отделался только ушибами и изгваздался, как свинья. Судя по развороченному металлическому суставу, это была цвергская поделка, да ещё и с приличным пробегом. Знаем, знаем — хитрые купцы гонят подержанных лошадей из германских княжеств, чтобы сбывать их здесь как авалонских.

В результате этой досадной аварии нам вдвоём пришлось ехать на одной лошади, отчего скорость прилично упала. К тому же передвигались мы

На третий день Васька вызвался сходить в деревню, встретившуюся на пути, чтобы достать нам припасов. Там он попал на ярмарку и по случаю прикупил себе новую одежду. Переодевшись, превратился из дворянского слуги в небогатого купеческого приказчика. Сейчас его бы ни за что не опознали как моего камердинера, а я старался лишний раз не попадаться никому на глаза.

Со всеми этими предосторожностями мы добрались до Казани. На подъезде к городу было полно народу: купцы с товарами, крестьяне на подводах, изредка встречались дрожки и кареты дворян. Я прикинул, что в камзоле с короткими кюлотами буду здесь слишком заметен. Местные помещики, кого мы видели по пути, одеваются по-другому, сильно провинциальнее, в ходу ещё дедовские кафтаны. Так что я укрылся в лесочке вёрст за пять от города, а Васька отправился добывать одежду мне.

Почти весь день я просидел под деревом, ожидая возвращения камердинера. Васька вернулся только под вечер с большим узлом на плече, будто зажиточный крестьянин, несущий гостинцы с ярмарки.

— Вот, Константин Платонович, достал, что смог. Оно, может, и не новое, но всё чистое и добротное.

Пока я переодевался, он делился впечатлениями о Казани.

— Огров сколько, Константин Платонович. Просто тьма-тьмущая! Везде они: в лавках они, на улицах они. В корчму поесть зашёл — а там хозяин огр. И откуда столько взялось?

— Так Казань — изначально огрский город. Его царь Иван Четвёртый к Руси присоединил.

— Да?! — Васька искренне удивился.

— Ага. Так и живём теперь вместе. Дворянских родов огрских у нас множество, в Петербурге их только по фамилии отличить можно.

— Никогда бы не подумал, — он покачал головой. — Сколько лет живу, а что в мире делается, и не знаю.

— Ничего, — я усмехнулся, — в Пруссии ты со мной уже был, сейчас Казань увидел. Потом и в другие страны, может, поедем, насмотришься ещё. Ты, кстати, нашёл, где нам переночевать?

— Как не найти? Нашёл, Константин Платонович. У купца одного, тож огра. Там на базаре бабка есть, пирогами торгует. Всех знает, все с ней здороваются. Я у неё пирог купил, с капустой да грибами, и спрашиваю уважительно: мол, матушка, вы здесь всех знаете, не подскажете, где бы нам переночевать с торговым товарищем, чтобы чисто да без клопов. Так она мне того огра-купца и указала, Назира Абдуллаевича. Говорит, жена у него померла, детей нет, так у него часто купцы останавливаются. Вроде как последнее время даже орки-купцы, а не только его однородцы. Ну я и пошёл к нему в лавку.

— И как, он согласился?

— Сначала косо смотрел, отказывался. Говорил, что дом у него в огрской слободе, что мне там неудобно будет, на трактиры да постоялые дворы кивал. Только я подумал, нам, наоборот, их слободка лучше: там точно искать не будут, ежели что. Так я ему и сказал, что мы с вами не пьём, порядок соблюдаем. А потом взял и схитрил. Сунул ему в руки деньги, мол, держи задаток, — Васька ухмыльнулся. — Купцы, они такие, деньги хватать с сызмальства учатся. А раз взял, значит, дал согласие. Хоть и скривился, но отказать не смог. Потом мальчишку со мной отправил, чтобы дорогу показал. Так что будем ночевать с вами, Константин Платонович, у огрина.

— Молодец, Васька. Ну как? — я одёрнул кафтан и топнул ногой в разношенном сапоге. — Похож я на купца?

Он осмотрел меня со всех сторон и покачал головой.

— Ой, не знаю, Константин Платонович. Лицо у вас не купеческое, сразу видно, что из дворян.

Он почесал затылок, поморщился и вдруг полез в сумку.

— Постойте, я ж тут кой-чего прикупил на этот случай.

В руке у Васьки появился волосатый рыжий комок, похожий на мочалку.

— Борода, Константин Платонович. Вы её к лицу приладьте, чтоб не узнал никто.

Я с сомнением развернул накладную бороду. Она воняла скисшим пивом и нюхательным табаком, но выбора особого не было. Васька помог мне её прилепить с помощью то ли смолы, то ли клея.

— О! Прямо и не узнать, Константин Платонович. Я бы ни за что вас не признал, ежели бы на улице встретил.

Вышло как минимум забавно, по крайней мере на ощупь. Жаль, у нас даже крохотного зеркальца не было, чтобы самому полюбоваться. Но Васька аж надулся от гордости от своей задумки и утверждал, что получился вылитый купец третьей гильдии. Я махнул рукой и поверил ему на слово.

Механическую лошадь мы тоже замаскировали. Васька накрыл её неказистой дерюгой, а морду вымазал какой-то чёрной дрянью, чтобы она выглядела совсем старой. А я подкрутил коленный сустав, чтоб походка стала хромой.

Такие полурабочие механические лошадки не были редкостью. Когда они, обычно скверного немецкого качества, почти вырабатывают свой ресурс, дворяне продают их купцам или зажиточным мастеровым. Бегать уже не могут, а вот таскать грузы ещё годятся. Так что по российским дорогам можно встретить немало латаных-перелатаных, чиненных народными умельцами механических калек.

Закинув вещи на лошадь, Васька взял её в повод, и мы пешком двинулись в город.

Дорогу Васька запомнил точно, и плутать не пришлось. Сумерки только начали затапливать улицы, а мы уже подошли к нужному дому. На вид даже и не отличишь, что здесь живёт огр, — точно такие же деревянные дома я видел и в Муроме на купеческой улице. Тоже деревянный, тоже окрашен синей краской, такие же резные наличники на окнах, только рисунок другой.

Васька постучал в калитку, и через пару минут нам открыл старик-огр в выцветшей тюбетейке. По-русски он не говорил, но заулыбался, показывая радушие, приложил правую руку к сердцу и поклонился, что-то бормоча. Отпер ворота, чтобы мы завели коня, и жестами пригласил в дом.