Дядя Тумба Магазин
Шрифт:
Но вернемся к той самой встрече, когда я впервые познакомился с дядей Тумбой. Не успел я опомниться и прийти в себя (ведь не каждый день встречаешь таких необычных людей!), как низкий, но нисколько не пугающий голос, похожий на рокот далекого самолета из поднебесья, опустился сверху на меня:
— Чего изволите, сударь? — пророкотало надо мной, так что я невольно пригнулся. Но шляпу я снял.
И поскольку я продолжал молчать, немного стушевавшись и оробев, он повторил свой вопрос:
— Чем могу быть полезен, сударь?
Вот я упомянул, что голос дяди
Немного заикаясь и глядя почему-то на его парусиновые ботинки, а не вверх, где лицо, я попытался ему объяснить, что у меня, видите ли, дочка, которая попросила игрушку, которую я не могу нигде найти, которая…
Дядя Тумба выслушал мою путаную речь невозмутимо, он ни разу не перебил, как бывает со всеми моими приятелями, и не выразил никакого нетерпения. Можно было подумать, что ему даже доставляет удовольствие долгая и сбивчивая моя речь. Он вежливо кивал, как бы даже подбадривая или одобряя меня, и лишь в конце коротко поинтересовался.
— Будьте добры, имя?
— Мое имя? — удивился я.
— Нет, сударь, — сказал он ровно. — Меня интересует имя вашей дочки. Себя вы можете назвать потом, но можете и не называть, поскольку я всех родителей знаю по их детям. Так что вы теперь будете при дочке…
— Маша, — тихо подсказал я.
— Просто Маша?
— Да. Мы пишем так: Маша П.
— Ага, — сказал он значительно, — Маша Папина. Вот и хорошо, А Вы теперь для меня навсегда Машин папа. Папа, который, если не ошибаюсь, проживает на соседней улице и любит гулять со своей девочкой во дворике за булочным магазином.
Я подтвердил, что я и правда люблю гулять со своей дочкой у булочного магазина.
— Когда привозят в магазин свежие булочки, вы, несмотря на запрет мамы, покупаете две штуки и угощаете дочку… не правда ли?
— Но откуда вы знаете? — спросил я испуганно.
— Все папы одинаковы, — уклончиво произнес дядя Тумба. — Но можете не волноваться, я никому не рассказываю таких секретов. Только имейте в виду… — Тут он наклонился ко мне, так что у меня от его дыхания зашевелились на голове волосы. — Имейте в виду, что сладкие булочки толстят, посмотрите на меня, и вы поймете, я просто обожаю покупать в булочной сладкие булочки… Да вот у меня с собой есть, не желаете ли?
Я деликатно отказался.
Дядя Тумба не настаивал. Он засунул руку куда-то глубоко под бороду, наверное, в тот самый заветный карман, о котором я уже был наслышан, и достал крошечную бордового цвета записную книжечку и такой же крошечный карандашик.
— Значит, ее зовут Маша П., — переспросил он, заглядывая в книжку.
— Да, но…
— Три года и три месяца? Не так ли? Сударь?
— Так, но…
— Живая девочка, подвижная, ничего не скажу. Спит прилично. Самостоятельно одевается. Капризничает, когда ей да ют кашу…
— Да. Она ее терпеть не может.
— Я тоже, — сознался дядя Тумба. — Думаю, я не люблю ее потому, что мен; слишком пичкали, прямо-таки заставляли есть силком, а я ее прятал за щекой..
— Она тоже прячет, — смущенно добавил я.
— Как хомячок, не правда ли?
— Да, мы так ее иногда называем.
— Господи, как все похоже! Ничего не изменилось за последние три тысячи лет! — воскликнул дядя Тумба и взмахнул непроизвольно руками, так что поднялась вокруг пыль. Но тут же опомнился, принял прежний вид и, заглядывая в книжечку, произнес со вздохом: — Машенька, конечно, нервна. Но это объяснимо, вы должны понимать, что с такими родителями, как вы, жить непросто, а у ребенка тоже нервы, не без того… Если вы без конца ее одергиваете, требуете, чтобы вас слушались, не кричали, не бегали, не ходили по лужам и не трогали кошек… Вы думаете, у ребенка от такой вашей жизни будет спокойствие? Впрочем… Современные родители, что с вас взять? — сказал он, покачав головой. Прежде-то были поспокойнее, вот как сейчас помню… Тоже времечко, скажу вам, неспокойное было. Конец света ожидали… Паника, затмение солнца, то да се… разное, в общем…
Он задумался, потирая подбородок.
— М-да, — сказал. — Детишкам во все времена, сударь, нелегко было терпеть все наши взрослые проказы. — Да вы же сами вспомните, чего мы творили…
Не сразу оторвавшись от воспоминаний, он спросил, меняясь при этом даже внешне:
— Так зачем изволили зайти? Я ведь вас правильно понял? Вы пришли, чтобы что-то купить?
— За барабаном, — выпалил я, немного застеснявшись. Мне почему-то казалось, что такой пустячок, как барабан, не заслуживает такого разговора, тем более что в старые времена, о которых шла речь, наверное, никто о барабанах не вспоминал.
Но дядя Тумба обрадованно спросил:
— Девочка Маша хочет иметь барабан?
— Да. Это, я понимаю, пустяк в сравнении…
— Но это замечательно! Это великолепно! Это просто здорово…
— Как вы сказали? — спросил я.
— Я говорю, что это здорово, что она хочет играть на барабане! Знаете ли, когда я впервые захотел барабан…
— И вы тоже?
— Да, все дети, сударь, все, все дети до одного, любят барабан! — вскричал дядя Тумба возбужденно. — А вы разве не хотели в детстве барабан?
— Хотел, — сознался я.
— Вот видите! Ну так говорите поскорей, а то малютка, небось, заждалась: какой ей нужен барабан?
— Какой? — переспросил я. — Ну, обыкновенный.
— Ох уж эти мне родители! — Дядя Тумба даже застонал и схватился за голову. — Большой? Маленький? Звучный или не очень? С колокольчиком, а может, с украшением или горном в придачу?
— Нет. Горна, пожалуйста, не надо, — сразу сказал я.
— Но почему не надо горна? — поинтересовался он деликатно.
— Понимаете ли… — я замялся. — Была у нее, понимаете, дудка…