Дядюшка в законе
Шрифт:
– У меня морская болезнь случилась, - орал другой. Он и правда был весь бледно-зеленый. Только не понятно из-за чего: от качки или от недопитой бутылки, торчащей из его кармана.
– Гони назад бабки, дорогой! И штраф плати!
Дядя Костя безропотно вернул им деньги. И повернулся ко мне:
– Что-нибудь скажешь?
– За тем и пришел, - сказал я.
– Во-первых, забирайте ваши деньги, мы мзду не берем…
– Это не мзда!
– он знакомым жестом прижал руки к груди.
– Это предоплата за услуги.
– Мы не коммерсанты, - настоял я и гордо добавил: - Мы - борцы за справедливость.
Тоска
– А по вашему делу, - продолжил я, - нужно кое-что уточнить. Этот Прыщ, он очень мелкий. Мы такими не занимаемся. И поэтому ничего про него не знаем…
– Он в поселке живет, - поспешил сообщить дядя Костя.
– На улице Строителей.
Мы уже знали этот поселок. Он расположился недалеко отсюда и напоминал смесь небольшого города с большой деревней. Там были и многоэтажки и деревянные дома с огородами; там ездили по улицам машины и ходили козы. А возле универсама в большой луже всегда лежала чья-то черная от грязи свинья и плескались белые от природы утки.
– Ваша задача, - сказал я, - срочно узнать адрес или, лучше всего, телефон этого Прыща.
– Телефон есть!
– обрадовался дядя Костя и зашарил в карманах брюк, достал смятую пачку из-под сигарет.
– Он так и сказал: надумаешь пораньше - звякни, скидку сделаем.
– И дядя Костя потрогал фингал под глазом, уже обретавший разные цвета.
Понятно: он этот фингал получил одновременно с телефоном - в качестве предоплаты.
– Отлично!
– сказал я, забирая у него пачку.
– Ждите нашего сообщения.
Дядя Костя трогательно прижал руки к груди и, наверное, долго смотрел мне вслед с надеждой, благодарностью и восхищением.
Так, одно задание нашего великого организатора я выполнил. А вот второе - посложнее. Мне предстояло завербовать взрослого сообщника для наших дел. Это должен быть человек честный и смелый. Хотя подставлять мы его не собирались. Его задача была проста, и об его участии в наших разборках никто никогда не узнает. После долгих споров мы с Алешкой остановились на бородатом лодочнике. Ведь когда распространился слух о нашей причастности к преступной группировке Феди Гуся, этот лодочник сразу изменил к нам свое отношение, в худшую сторону. И не скрывал этого. А значит, он человек честный, смелый и тоже ненавидит бандитов и жуликов.
И я, не теряя времени, помчался на лодочную станцию.
Лодочник был на месте. Он сидел в голубой моторке и, задрав над водой ее двигатель, что-то в нем ковырял отверткой.
Увидев меня, лодочник неразборчиво буркнул в бороду и опустил мотор.
На причале было много любителей водных прогулок - взрослых и детей. И я разумно рассудил, что вести конспиративный разговор с лодочником среди них небезопасно. Кто-нибудь мог нас услышать… А этот «кто-нибудь» вполне мог оказаться из стана наших врагов. Поэтому я без лишних слов перешагнул с причала в лодку и уселся на носовой палубе. Лодочник хмуро взглянул на меня, но ничего не сказал.
– Не прокатите?
– вежливо, но настойчиво попросил я.
– За отдельную плату.
– Мне показалось, что он произнес эти слова со скрытым злорадством. Не любит он «крутых», это точно.
– И в порядке очереди.
А я сначала и не сообразил, что толпа на причале - это очередь на прогулку по озеру на моторке.
Услыхав слова лодочника, очередь замахала руками, и кто-то из нее, от лица всех, заявил:
– Да пусть едет, мы не возражаем.
Мне стало неловко. Нет, такая слава нам не нужна.
Лодочник с немым укором оглядел желающих покататься, вздохнул и дернул заводной шнур мотора. Тот послушно взревел, и голубая лодка осторожно выбралась из тесной толпы других суденышек, набрала на чистой воде скорость.
– К острову, пожалуйста, - как порядочный клиент прокричал я лодочнику, перебивая шум мотора.
Лодочник молча кивнул и направил лодку к островку. Мы завернули за него, и лодочник заглушил мотор. Стало тихо. Только чуть поплескивала в борт кристальная волна, покрикивали «белокурые» чайки, и галдели вдали, на воде и на причале, взрослые и дети.
Лодочник вопросительно, с оттенком недовольства взглянул на меня.
И я ему все рассказал.
Он, выслушав меня, потеплел лицом и блеснул зубами в улыбке через свою дремучую бороду.
– Вот хорошо-то!
– сказал он, доставая и набивая табаком трубку.
– Вот славно! А я-то извелся. Как же так, думаю, отец у них - полковник милиции, а дети у него - юные бандиты…
В тот момент я как-то не сообразил: а откуда лодочник знает, что наш папа служит в милиции?
– А я милицию уважаю, - продолжал радоваться лодочник.
– Я и сам когда-то в милиции служил, в речной. Вроде как водная ГАИ. Но вот, - он показал на свою хромую ногу, - поранили браконьеры, пришлось уйти на гражданку.
– Он выпустил такой клуб дыма, что издали нашу лодку можно было бы принять за пароход.
– Так что я должен сделать-то?
– Позвонить вот по этому номеру, - я передал ему пачку из-под сигарет с телефоном Прыща, - и сказать вот такие примерно слова.
– И я достал из кармана папин мобильник, который он оставил нам для «экстренной связи».
– Здорово!
– рассмеялся лодочник, когда я сказал эти слова.
– Классно придумано!
– Он набрал номер, настроился, даже брови сдвинул сурово. И разговаривал по телефону именно так, как было нужно. Его голос был ленив, безразличен, с ноткой усталости и недовольства. И явной угрозы.
– Не, ну ты, прыщик, оборзел в натуре? Ты куда лезешь, козел? Тебе рога поломать, да? Чего - не знал? Чего ты не знал?
– Зажав микрофон ладонью, лодочник подмигнул мне: - Оправдывается, испугался до соплей.
– И снова стал отчитывать Сеню Прыща: - Чтоб в два счета сбегал и прощения попросил. И сиди дома, козел. Носа не высовывай. Врубился?
Лодочник выключил телефон и вернул его мне вместе с сигаретной пачкой.
– Если что еще надо, сразу ко мне. Я эту шпану не обожаю.
Он завел мотор, лихо обогнул остров и помчался к причалу. А я с тоской и тревогой подумал, что мы с Алешкой все глубже и глубже погружаемся в трясину криминала. Успокаивало только одно. То, что мы делали это во имя справедливости. Но вот что во имя ее дальше будет? Вот как узнает о наших фокусах настоящий Федор Гусь, да как пришлепнет нас, как лягушат…