Дьявол целует сладко
Шрифт:
— Что там вчера стряслось в баре? Поговаривают, из-за тебя ребята друг другу морды квасили.
Мне стало дурно от понимания того, что весь лагерь успел обсудить вчерашний вечер. События, передаваемые по «испорченному телефону», уже точно приукрасились новыми подробностями либо же вообще растеряли общую картину. Теперь Илья сгорает от нетерпения услышать историю из первых уст, а не думать, какая же версия событий из услышанных правильная.
Может, мне и было интересно узнать, чего же обо мне наговорили другие люди, но совершенно не хотелось нырять в этот мутный поток сплетен.
— Ничего нового
С этими словами я покинула ресепшен и направилась к выходу. С самого утра меня мучило желание наведаться к Лёне, справиться о его здоровье, да и просто посидеть рядом с ним. Раньше я бы так и сделала. Даже больше. Я бы вообще не оставила его одного на ночь, сидела бы у постели. А он бы прогонял меня домой, беспокоясь обо мне не меньше.
Но теперь все по-другому. Боюсь, мой визит сделает ему только хуже. А мне сделает невыносимо больно.
Перед уходом от Инны, я слезно просила ее хорошо позаботиться о Лёне, потратить на него лучшие лекарства за мой счет. На что подруга лишь снисходительно качала головой и говорила мне не волноваться о нем.
— Сомневаешься в моей компетенции? — фыркнула она. — Я всегда хорошо забочусь о больных. А про деньги тем более не переживай. Полную стоимость лечения вычтут из зарплаты Мартина.
— Тебе уже позвонила Эмма?
— Да, и Мартина признали виновным. Во всем.
Однако, увидев его в плетеном кресле на веранде, я бы ни в коем случае не поверила, что он переживает по этому поводу. Весь его вид лучился безмятежностью и спокойствием. Белая футболка с длинными рукавами красиво обтягивала крепкое тело, на ногах, одетых в потертые джинсы, действительно спал Фрейд. Но остальное повергло меня в шок. В одной руке он держал сигару, а в другой — книгу, на обложке которой красовалась акула с раскрытой пастью. Образ дополнял стакан виски, стоявший на столике, пепельница и полупустая бутылка.
Помявшись на пороге, я решила подойти. Мартин не обратил на меня никакого внимания, даже когда я подошла достаточно близко. Он сосредоточенно смотрел в книгу и медленно подносил сигару к губам, вдыхал дым, после чего не спеша выпускал его. Только когда я опустилась в рядом стоящее кресло, заметила, как он метнул в меня косой взгляд.
Спустя минуту размышлений о том, как завязать разговор, я не нашла ничего лучше, чем спросить:
— Почему ты сегодня вдруг променял пробежку на виски?
— Потому что сегодня не то утро, которое можно назвать добрым, — ответил он и перевернул страницу.
— Что читаешь?
Мартин глубоко вздохнул и, закрыв книгу, положил ее на журнальный столик обложкой вверх. Теперь я смогла разобрать надпись: «Дневники голодной акулы».
— Ты ведь хочешь поговорить о чем-то. Так говори. Незачем задавать вопросы, ответы на которые тебя на самом деле вовсе не интересуют.
От его ледяного голоса и взгляда у меня сердце перевернулось. На самом деле мне хотелось просто забрать кота к себе домой, но теперь, видя, как Фрейд балдеет на ногах у Мартина, я передумала.
Мне действительно хотелось с ним поговорить. Да, я могла догадываться о том, почему Мартин мне вчера солгал. Но никакие догадки не заменят ответа на вопрос:
— Почему ты мне вчера солгал?
Ухмыльнувшись,
— Неужели тебя так задела моя ложь, что ты обежала весь лагерь в поисках человека, который мог бы ко мне зайти поздно вечером, но так его и не нашла?
Я застыла от неожиданности. Не знаю, как я выглядела со стороны, но, похоже, мое выражение лица позабавило Мартина.
— Просто ответь на вопрос, — напомнила я.
— Все люди лгут, — пожал плечами он. — Не вижу во лжи ничего предосудительного. Даже наоборот. Всегда интересно то, что побуждает человека лгать.
— И что же побудило тебя?
Мартин приблизился ко мне так, что я увидела вспыхивающие огоньки в его глазах и уловила резкий аромат табака и виски.
— Твой выбор.
Похоже, вчера он действительно не хотел меня видеть. Не потому ли, что я его отвергла? Но разве он ожидал, что после всех его слов и поступков, я буду собачкой за ним бегать? Может, я и совершаю по жизни ошибки, иногда наступаю на одни и те же грабли, но я не настолько глупа. И не потерплю к себе грубое обращение.
— А тебя никогда не интересовало то, почему я выбираю одно, а не другое? — спросила я.
Он мгновенно отстранился от меня, задумчиво сощурив глаза. Потом грациозным движением руки взял стакан виски со столика и поднес его к губам. На миг я задумалась о том, что пить в гордом одиночестве и выглядеть при этом сногсшибательно мог только Мартин.
— Я тебя внимательно слушаю, — произнес он, совершенно не скривившись от глотка крепкого спиртного. — Почему же? Просвети меня.
Его голос, отдававший издевкой, заставил мое тело напрячься. Возникло впечатление, что Мартин ждет того, как я буду растолковывать давно уже известные ему вещи.
— По тебе заметно, что ты и так в курсе, — процедила я, после чего Мартин ухмыльнулся, будто подтверждая мои слова.
— А знаешь, что мне действительно интересно?
Я застыла, ожидая продолжения. Он отставил стакан и приблизился ко мне. Рука его протянулась к моей шее и коснулась ее, вызвав под кожей волну мурашек.
— Ты на прикосновения всех парней так реагируешь или только на мои?
Прикрыв веки и наслаждаясь теплом его руки, я поняла, что никогда не задумывалась об этом. Но, задумавшись теперь, испугалась. От осознания того, что только на его прикосновения мое тело так бурно отзывается, я распахнула глаза и уставилась на Мартина. Его лицо было настолько близко, что мне ничего не стоило слегка податься вперед и сделать то, чего мне так невыносимо захотелось в этот момент — прикоснуться к его губам.
Но это бы значило лишь одно — перечеркнуть все сказанные мной слова на вечеринке. Я не буду больше с ним спать, я не буду с ним целоваться…
— Если хочешь, сделай это, — прошептал он, не отрывая взгляда от моих губ. Его пальцы нежно перебирали волосы на моем затылке — от этого легкого массажа я, казалось, заурчу словно Фрейд, лежавший на его коленях. Мне так же хотелось забраться к Мартину на коленки, прижаться и насладиться теплом его тела.
— Разве тебя еще что-то останавливает? — Его дыхание опалило нежную кожу моих губ. Жар охватил мое тело, в котором словно разгорался огонь — яркий, сильный, всепоглощающий. Самообладание задыхалось, из последних сил моля о спасении.