Дьявол целует сладко

Орлан Нари

Лёня с шумом вдохнул воздух, хватаясь за горло. Освободившись от тисков, он стал отползать назад. Сиюминутный импульс чуть не дернул меня броситься к нему. Нет, мне нужно крепко стоять на ногах и оставаться на месте.

Поднявшись, Мартин устремил огненный взгляд в мою сторону. Главное, не поддаться страху. Пусть у меня дар слабее, чем у него. Но теперь я должна отвлекать Мартина до тех пор, пока не придет помощь и снаружи не придумают, как открыть двери.

Он шагнул ближе ко мне и остановился на расстоянии вытянутой руки. Его глаза, излучающие пламенную ярость, его кожа, залитая багровой краской,

и его энергия, избыток которой я ощущала покалыванием в теле, — все это вселяло ужас. Казалось, передо мной стоит дьявол во плоти. С каждой секундой я чувствовала, как меня покидает сила и уверенность в себе.

Поэтому нужно действовать прямо сейчас.

Но только я раскрыла рот, чтобы озвучить родившиеся слова в голове, как Мартин заговорил первым:

— Зря ты его защищаешь. Этот бездарь способен лишь кулаками махать. Он не достоин ни одной твоей слезинки. — Его рука протянулась к моему лицу. Я изо всех сил пыталась унять дрожь в теле, трясясь от страха. Но Мартин лишь нежно коснулся пальцем моей щеки и провел им по коже, на которой высыхали слезы.

Я думала, его прикосновение обожжет. Но оно было нежным. Дотрагиваясь до меня, кожа его руки внезапно стала приобретать обычный цвет. Мартин словно постепенно наполнялся спокойствием, которое ослабляло ярость. Он был удивлен не меньше моего, суетливо рассматривал свое тело, будто не веря своим глазам.

Неужели с ним только что произошло то, о чем я когда-то слышала? Говорят, влюбленные пары, владеющие даром, не могут навредить друг другу, так как сила сексуального влечения гасит разрушительную силу дара.

Когда наши с Мартином взгляды встретились, я уже не видела в его глазах прежней злости и ненависти, только замешательство.

В этот миг двери бара распахнулись. Не успела я даже повернуть голову на звук, как расслышала тихий свист. В следующую секунду Мартин положил руку на свою шею и вытащил из кожи дротик с красным наконечником. Его затуманенный взгляд метнулся к двери. Ноги подкосились, и он без сознания рухнул на пол.

— Ну и бардак вы тут устроили! — возмутилась Эмма, запихивая пистолет в чехол.

Я на несколько секунд замерла в неведении: одна часть меня хотела броситься к Лёне, а другая волновалась за Мартина. Лёня точно ему что-то сломал. Хоть регенерация со временем справится с переломом, но есть вероятность того, что кость срастется неправильно. Мартина срочно нужно показать Инне.

— Ты в порядке? — послышалось сбоку.

— Я? Да.

Подруга взволнованно осматривала меня, не обращая внимания на мои слова.

— Да в порядке я! Его осмотри, — указала я на спящего крепким сном Мартина и наконец бросилась к двери: двое парней выносили из бара на носилках Лёню.

Эмма остановила меня у выхода, не давая пройти. Ее аккуратно накрашенный ротик вытянулся в линию, между бровей залегла складка. Своим напускным видом она напоминала директрису школы, которая прибежала в столовку отругать детей за драку.

— Дай пройти!

— Ты останешься тут и в подробностях мне сейчас расскажешь все, что здесь стряслось.

— Мне нужно к Лёне! — заявила я, пытаясь оттолкнуть девушку.

— Угомонись! — рявкнула Эмма. — Эти два петуха нарушили контракт проживания. И ты единственный свидетель, который видел все от начала и до конца. Так что ты или здесь мне

обо всем расскажешь, или мы пройдем в комнату допроса.

Я сложила руки на груди и, приняв уверенную позу, ответила:

— В контракте нет ни строчки о том, что я должна беспрекословно выполнять приказы заместителя Командира в свободное от работы время. Тем более я всего лишь свидетель. Нигде не написано, что я обязана тотчас же быть допрошена. Так что, Эмма, я заскочу к тебе сразу, как освобожусь.

Ее глаза сузились от негодования. Наверняка она уже мысленно желала мне «всего самого лучшего». Но я не хотела больше тратить время на лишние препирательства и проскочила мимо Эммы в коридор.

В нашем лагере был лишь один небольшой госпиталь, которым почти никто не пользовался, ведь восемьдесят процентов жителей имели дар, а значит не нуждались в медицине. Кроме Инны, у нас жил еще один врач, и именно его я застала в госпитале, когда без стука распахнула дверь в палату.

К счастью, Лёня был в сознании, и я мигом бросилась к нему. Его симпатичное лицо изуродовали кровоподтеки и ссадины. Мои глаза мгновенно наполнились слезами, сердце сжалось от увиденного. Заметив меня, Лёня попытался улыбнуться разбитыми губами — от этого мне стало еще больнее.

— Снежана, — обратился ко мне врач, — у тебя есть две минуты, пока я приготовлюсь. Потом тебе придется уйти.

— Снежок, не волнуйся за меня, — пробормотал Лёня еле слышно, беря меня за руку. — Дядь Коля быстренько меня подлатает.

От его попытки нежно улыбнуться, из моих глаз потекли слезы. Я сжала его руку и произнесла:

— Прости меня, пожалуйста.

— За что?

— Просто прости…

В голове звучали слова Инны: «Он заслуживает девушку, которая будет его искренне любить». Подруга права. Я вела себя слишком эгоистично. Думала лишь о том, что мне нужно найти хорошего парня, чтобы выйти за него замуж. Но не думала о том, что для начала мне самой нужно стать хорошей девушкой и будущей женой.

Наши отношения с Лёней уже не смогут стать счастливыми из-за совершенных мной ошибок, которые будут точить меня все время, пока мы будем вместе. Пора прекращать. Дальше лгать нельзя.

— Лёня… послушай, — пробормотала я, стараясь перестать плакать и найти подходящие слова. — У нас ничего не получится.

Светлая улыбка мгновенно покинула его губы. Он попытался нахмуриться, но было видно, что ему больно это сделать.

— Хочешь сказать, Эмма была права?

— Эмма? — удивилась я.

— Она видела, как ты среди ночи уходила от Мартина. И предположила, что между вами что-то есть. Это правда?

Я потеряла дар речи. Печальные глаза Лёни с укором смотрели на меня, пока в моей груди сердце разрывалось от боли.

— Снежана, тебе пора уходить, — сказал врач.

Рука Лёни выскользнула из моей, я шагнула назад, не сводя с него глаз. Боюсь, мое молчание будет слишком красноречивым ответом. Но я не могу больше лгать и не могу выдавить из себя правду.

Развернувшись, я стрелой вылетела из палаты. За порогом на меня воззрилась толпа друзей и хороших знакомых. Все с искренним беспокойством принялись спрашивать, как себя чувствует Лёня. Проталкиваясь через них, я пробормотала что-то невразумительное, лишь бы поскорее уйти. Мне крайне необходимо остаться с собой наедине.