Дьявол целует сладко
Шрифт:
— Вернись, пожалуйста, в то же самое положение.
Я мигом повернулась к ноутбуку. Он рисует… меня? Радостная улыбка растянула мои губы. Его вдохновение проснулось… неужели благодаря мне?
Внезапно его рука коснулась моих волос. Когда Мартин успел подняться с дивана и подойти ко мне? Несколько прядей он перебросил на спину, слегка прокручивая их между пальцами, а одну заложил за ухо и спустил наперед.
Пока он прикасался к моим волосам, я не дышала, слыша громкий стук своего сердца. Замерев в неподвижной
Разве не глупо надеяться на то, что желание остынет, когда каждая клеточка моего тела трепещет лишь от прикосновения его руки к волосам? Разве не смешно надеяться на то, что воспоминания сотрутся, когда они вновь проснулись и заполнили собой все мысли? Разве есть смысл надеяться на то, что это все пройдет?
Тогда что мне делать?..
Застывшим взглядом я смотрела на ряды символов чужого мне языка, пока они не сплылись в линии.
— Ты не могла бы раздеться?
— Что? — обернулась я.
Бессовестный взгляд Мартина дополнила соблазнительная улыбка.
— Хочу тебя нарисовать голой.
От его слов меня окатило горячей волной. Я мигом отвернулась к монитору, боясь выдать выражением лица свою реакцию. К моим щекам прилил жар — они наверняка покраснели. Я никогда не выставляла свое тело напоказ. А часами сидеть голой, чувствуя, как взгляд Мартина скользит по изгибам моих форм, было бы для меня пыткой.
— Нет, — отрезала я.
— Думаешь, когда я увижу тебя голой, то наброшусь на тебя и изнасилую? Нет, я не буду ничего делать без твоего желания. Не хочешь со мной спать — я настаивать не буду. Не хочешь со мной целоваться — я первый больше не начну.
Неужели он действительно послушался меня? Или он лжет и это очередная уловка? Странно, но я не смогла вспомнить случая, чтобы Мартин лгал, или не держал слова.
— Так или иначе это не относится к рисунку, — продолжил он. — Мне нравится твое тело — и я хочу его нарисовать. Рисунок никому я показывать не буду. Об этом можешь не беспокоиться.
Мне нравится твое тело — как же хотелось услышать эти слова снова… Но внезапно ко мне пришла очень хорошая идея.
— Если я попозирую тебе полчасика, ты отпустишь меня домой?
— Согласен.
На радостях я повернулась к нему со словами:
— И ты не будешь эти полчаса меня домогаться?
Мартин скривился так, будто у меня посреди лица вместо носа вырос картофель.
— Ты не слышала, что я говорил несколько минут назад?
— Слышала.
— Тогда зачем спрашиваешь?
А он не такой уже и засранец. До него дошли мои слова, сказанные на вечеринке. Я так переживала — а надо было просто поговорить. Мое настроение враз взлетело выше потолка, и я, закрыв все программные окна в ноутбуке, поднялась из-за стола. Мартин не сводил с меня глаз.
— Отвернись, — сказала я, собираясь раздеться. На что он рассмеялся. Я понимала, какую
— Шутишь? Я же тебя голую рисовать буду, — еще посмеиваясь, произнес он.
— Отвернись, — прошипела я.
Мартин бросил мне скептический взгляд.
— Я могу вообще пропасть на пять минут в ванной, чтобы ты спокойно разделась.
— Мне будет достаточно даже минуты.
— Отлично.
Когда он вернулся в комнату, я уже полностью раздетая стояла у стола, потупив взор. Белье лежало на стуле, прикрытое платьем. Мне было ужасно неловко, будто я впервые обнажилась перед Мартином.
Конечно, во время секса страсть раскрепощает. А сейчас меня крепко сковало смущение.
— Будет чудесно, если ты приляжешь на диван и примешь какую-нибудь соблазнительную позу.
Пока я ложилась и думала о позе, которую могла бы принять, Мартин поставил стул напротив дивана и положил чистый лист на папку-планшет. Я подперла голову согнутой в локте рукой и выпрямила ноги.
Присев на стул, Мартин пробежался по моему телу внимательным взглядом и раздал несколько указаний: как повернуть голову, куда смотреть, как красиво положить ноги и выгнуться. Я выполнила все его команды, но… никак не могла отрешиться от сковывающих меня чувств. К неловкости добавилось возбуждение. Хоть во взгляде Мартина не было похоти — лишь задумчивость и расчет — я буквально чувствовала его на себе. Чувствовала, как он впитывает в себя все изгибы моего тела, как изучает меня, как довольствуется увиденным. Ему нравится мое тело… и его глаза не лгали — это правда.
— Ты расслабишься сама или мне сделать массаж? — полушутя спросил Мартин.
От одной мысли о массаже низ живота стянуло сладкой истомой. Но я сказала себе, что больше не разрешу желанию взять над собой верх.
— Сама.
Сомкнув веки, я сделала несколько глубоких вдохов, и мне даже показалось, что тело расслабилось. Но когда я открыла глаза, то почувствовала, что ничего не изменилось. Неловкость не хотела меня отпускать.
Мартин поджал губы и задумчиво постучал карандашом по папке.
— Ко мне пришла интересная мысль, — вдруг сказал он, поднимаясь. — Не двигайся.
— Что за мысль?
— Сейчас увидишь.
Мне было не видно, куда он ушел. Я продолжала сохранять позу и томилась в ожидании, слыша невнятное шуршание где-то за диваном. Может быть, в шкафу либо же на кухне.
Неожиданно еле слышный шум прекратился и руки Мартина коснулись моих волос.
— Только не двигайся, — прошептал он совсем рядом, и лента полупрозрачной сеточки прикрыла мне глаза. Чем сильнее ткань стягивалась на затылке — тем меньше я видела. Забыв о том, что мне нельзя двигаться, я рукой коснулась головы, желая избавиться от ленты.