Дьявол и Ангел
Шрифт:
Энджел снова кивнула.
— Как и мне. А лошадей?
— Я очень люблю лошадей, — изумрудные глаза Джеймса плясали, и она предположила, что он догадывается. — Я также люблю клубнику и во мне развилась нежность к некоему большому коричневому мастиффу.
Во всяком случае, он не пытался сбежать. Энджел стиснула руки за спиной и покачалась взад и вперед на
— Что ж, в этом случае, милорд, я думаю…
Покачав головой и нахмурившись, Джеймс сделал шаг вперед и закрыл ей рот ладонью.
— Нет, не надо, Анжелика. Присядь.
— Но…
— Садись.
— Я не хочу…
Джеймс схватил девушку за руку, подтащил к кушетке и усадил на неё.
— После всего, через что мы с тобой прошли, — проговорил он, — я позабочусь об этом, если ты не возражаешь.
Он опустился на одно колено перед ней и взял её руки. Его собственные руки тряслись. Именно в этот момент Энджел поняла, что всё будет хорошо. Он долго смотрел ей в глаза, а затем ненадолго опустил голову.
— Анжелика, — произнес он, снова глядя вверх на неё, — меня обвиняли во многих вещах, большинство из которых я на самом деле делал. Я очень хочу попытаться стать респектабельным, но не могу гарантировать, что преуспею в этом. — Он улыбнулся ей. — У меня есть новый список требований, и я построил его вокруг тебя. Ты — самая чарующая, яркая, прекрасная, неистовая женщина из всех, что я встречал. Я отчаянно хочу провести с тобой всю свою жизнь до конца, но если ты не хочешь рисковать своей репутацией, оставаясь со мной, то я пойму. Анжелика, я люблю тебя всем сердцем. Ты станешь моей женой?
Это было самая сердечная, самая трогательная речь, которую Энджел когда-либо надеялась услышать, и слезы снова набежали на её глаза.
— Я люблю тебя, Джеймс. И у меня практически нет репутации, которой можно рисковать. Да, я стану твоей женой.
Засмеявшись, Джеймс поднялся и притянул Анжелику к себе. Девушка встала на цыпочки, и он захватил её губы своим ртом. Она полагала, что те поцелуи, которые он дарил ей прежде, были страстными, но пока маркиз держал Энджел
— Ура!
Джеймс подпрыгнул, и они обернулись, чтобы увидеть, как Генри вприпрыжку вбегает в комнату. Улыбка на его лице была такой широкой, что Энджел удивилась, что щеки мальчика не треснули.
— Генри, — упрекнула она брата, переводя дыхание, руки Джеймса всё ёще крепко обнимали её.
— Вы наконец-то поженитесь? — потребовал объяснений Генри. Джеймс кивнул и снова быстро поцеловал Энджел.
— Да, мы поженимся.
— Так вы будете моим братом?
— Как только мы станем мужем и женой, то я буду им, — ответил, улыбаясь, Джеймс. — И к тому же я не собираюсь ждать до следующего сентября.
— Нет? — прошептала она, потому что они с Саймоном никогда даже не пытались назначить свою собственную дату.
— Нет. Как ты смотришь на то, чтобы стать зимней невестой?
— Согласна. — Энджел рассмеялась.
— И я смогу приезжать в Эббонли так часто, как захочу? — настаивал Генри, носясь по комнате.
— Генри, выйди, — приказал Джеймс и снова поцеловал Анжелику.
— Но я смогу? — Генри потянул Джеймса за рукав.
Энджел захихикала.
— Господи Боже, — пробормотал маркиз, — неужели все дети такие же?
— Я надеюсь, что такие, — радостно ответила Анжелика.
— Послушайте, вы не хотите ответить мне? Ты же ещё не вышла замуж, Энджел.
Джеймс выпустил Анжелику и перехватил Генри, когда тот счастливо кружил вокруг них. Он поднял смеющегося мальчика на руки, отнес его к окну, и, пока Анжелика смеялась так сильно, что по её щекам потекли слезы, выставил его наружу и закрыл окно.
— А сейчас, любовь моя, — сказал Джеймс, прошагав обратно к ней и закружив её так, что у неё перехватило дыхание, после чего он склонил голову, чтобы снова поцеловать её. — На чем мы остановились?