Дьявол и сеньерита Прим
Шрифт:
Разумеется, она говорила не правду и в глубине души уже начинала тревожиться, что чужеземец потеряет к ней интерес и уйдет прочь. На самом-то деле это она заманила чужеземца в ловушку, подстроив эту встречу в лесу и выбрав себе такой стратегически выгодный пункт, чтобы на обратном пути он никак не мог разминуться с нею, - так, чтобы было с кем поговорить, было от кого услышать обещание, а потом несколько дней кряду предаваться мечтам о том, что вот, может быть, придет новая любовь и она навсегда покинет долину, где родилась. Несмотря на многочисленные сердечные раны, Шанталь верила, что еще повстречает человека,
Размышления ее прервал голос чужеземца:
– Вот я и хочу понять, где мы живем - в раю или в аду.
Капкан захлопнулся.
– В раю. Но даже рай в конце концов приедается.
Это был пробный шар. То, что произнесла Шанталь, на самом деле означало: "Я свободна, я - не прочь". А он теперь должен был бы спросить: "И тебе тоже рай приелся?"
– И тебе тоже рай приелся?
– спросил чужеземец.
Теперь надо вести себя поосторожней, не пороть горячку, не спугнуть добычу.
– Сама не знаю. Иногда чувствую, что приелся, а иногда кажется, что мне суждено жить здесь и вдали от Вискоса я бы просто не выдержала.
Следующий шаг: изобразить полное безразличие.
– Ну, ладно, раз уж вы мне ничего не хотите рассказать про это золото, то спасибо вам за приятную прогулку. Пойду на свой бережок читать свою книжку. Спасибо.
– Минутку!
Ага!
– Разумеется, я хочу объяснить тебе, что это за золото, а иначе зачем бы мне тебя приводить сюда?
Секс, деньги, власть, посулы - так она и знала! Однако Шанталь сделала вид, будто ждет потрясающего открытия: мужчины находят какое-то странное удовольствие в ощущении своего превосходства, а того не знают, что в большинстве случаев ведут себя абсолютно предсказуемо.
– Вы, должно быть, человек очень опытный, знающий жизнь и можете меня многому научить.
Вот так и надо! Важнейшее правило - в нужный момент, чтобы не спугнуть, слегка ослабить хватку, погладить по шерстке.
– Вот только странная у вас привычка: в ответ на самый простой вопрос разводите длинные рацеи насчет обещаний или насчет того, как всем нам следует жить. Я с большим удовольствием останусь, если только скажете то, о чем я вас спрашивала с самого начала: кто вы такой и что здесь делаете?
Чужеземец, который до этой минуты продолжал созерцать горы, теперь перевел взгляд на девушку. Ему столько лет приходилось иметь дело с разнообразнейшими представителями рода человеческого, что теперь он мог бы с большой долей вероятности сказать, о чем она думает. Шанталь почти наверняка считает, что он показал ей золото, чтобы поразить своим богатством - точно так же, как сейчас она старается своей юностью и безразличием произвести впечатление на него.
– Кто я такой? Ну, скажем, тот, кто уже довольно давно отыскивает одну истину; теоретически я ее установил, а проверить на практике не пришлось пока ни разу.
– Что же
– Она касается природы человеческой. Я открыл, что если представляется нам возможность впасть в искушение, то в конце концов это непременно произойдет. Любое человеческое существо на земле - при благоприятных условиях, разумеется, - предрасположено творить зло.
– А я считаю...
– Речь не о том, что считаешь ты, или что я считаю, или во что бы нам хотелось верить. Речь о том, верна ли моя теория. Ты хотела знать, кто я? Я - промышленник, я очень богат и очень известен, у меня под началом были тысячи людей, я был с ними в случае необходимости жесток, а когда нужно - добр.
"Я - тот, кто въяве испытал такое, что другим людям не привидится и во сне, тот, кто обретал безграничность блаженства и обладал беспредельностью постижения. Я - тот, кто познал рай, считая, что томится в преисподней семейной обыденщины, и тот, кто познал ад, хотя мог бы наслаждаться раем полной свободы. Я - тот, кто всю свою жизнь творил и добро, и зло, и, думаю, никто на свете не подготовлен лучше, чем я, к ответу на мой вопрос о самой сути бытия. И вот поэтому я здесь. И я знаю, о чем ты сейчас спросишь".
Сбитая с толку Шанталь почувствовала, что необходимо сейчас же вновь обрести почву под ногами.
– Вы ждете, что я спрошу: "Для чего вы показали мне золото?" А на самом деле я хочу знать, что делать у нас в Вискосе промышленнику с громким именем и большими деньгами, если ответ на свой вопрос он может получить, порывшись в книгах, поучившись в университете или просто принаняв какого-нибудь знаменитого философа.
Чужеземцу пришлась по вкусу сообразительность Шанталь. Вот и славно: он опять - впрочем, как и всегда - сделал правильный выбор.
– Я пришел в Вискос потому, что у меня созрел план. Я как-то видел в театре пьесу Дюрренматта, ты наверняка знаешь такого?
Это была чистейшая провокация: совершенно ясно, что девушка понятия о нем не имеет, но сейчас же снова примет безразличный вид, словно отлично понимает, о ком идет речь.
– Ну, дальше, - сказала Шанталь с напускным равнодушием.
– Рад, что ты знаешь это имя, но, с твоего позволения, напомню, о какой именно пьесе я толкую, - он тщательно обдумывал каждое слово, добиваясь того, чтобы фраза звучала без преувеличенного цинизма, но с твердостью, присущей речам того, кто лжет сознательно и намеренно.
– Действие там происходит в маленьком городке, куда приезжает некая дама, которая раньше там жила, причем приезжает она исключительно с одной целью - унизить и уничтожить человека, в молодости отвергшего ее. В подоплеке всей ее жизни, ее замужеств, вполне осуществившегося стремления разбогатеть лежит одно желание: отомстить тому, кто был ее первой любовью.
"И вот тогда я затеял свою собственную игру - решил прийти в какое-нибудь захолустное местечко, отъединенное от всего мира. Туда, где люди смотрят на жизнь радостно, мирно, сочувственно. Прийти - и попробовать сделать так, чтобы они нарушили кое-какие основные заповеди".
Шанталь повернула голову и стала смотреть на горы. Она поняла: чужеземец догадался о том, что имя Дюрренматта ей ничего не говорит, и теперь с опаской ждала, не спросит ли он ее о заповедях, а она всегда была далека от религии и потому понятия о них не имела.