Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
Шрифт:
Параллельно я брал интервью у людей, которые считали себя жертвами диктатуры, а Тото — палачом; беседовал с сотрудниками различных правозащитных организаций, с наблюдателями ООН, представителями гаитянских властей, действующими и бывшими официальными лицами Белого дома, Госдепартамента, Иммиграционной службы и разведки. Большинство этих людей никогда раньше не высказывались публично по делу Констана. Мне удалось также заглянуть в некоторые прежде засекреченные отчеты разведки и постановления Госдепартамента.
Таким образом я смог воссоздать не только биографию военного преступника Эммануэля Констана по прозвищу Тото, но узнать, как правительство США тайно поддерживало этого человека, а затем укрывало его от правосудия.
В октябре 1993 года президент Билл Клинтон направил корабль США «Харлан Каунти» с боевым экипажем на борту к столице Гаити Порт-о-Пренсу. Началась широкомасштабная международная акция по поддержке первого в истории Гаити демократически избранного президента Жана Бертрана Аристида.
Аристид, пришедший в политику католический священник, был страстный оратор. Он пришел к власти в конце 1980-х, объединив в своей программе социалистические лозунги с христианской идеей равенства и свободы. Неимущие гаитяне — а таких на острове было подавляющее большинство — почитали его как отца и звали уменьшительным именем Титид; военные и немногочисленные богачи видели в нем опасного радикала.
Спустя всего год после прихода к власти Аристид был свергнут и бежал в Соединенные Штаты. В стране начался террор. Было убито множество людей. Это пробудило в конце концов совесть у международной общественности, и появление американского судна приветствовали как символ возвращения стабильности и хоть какого-то подобия демократии на многострадальный остров.
11 октября, когда «Харлан Каунти» входил в гавань, для официальной встречи его прибыла группа представителей ООН и США во главе с временным поверенным в делах США на Гаити Викки Хадлстоном. Их сопровождало множество журналистов. Все столпились у ворот и ждали, когда их пропустят на территорию порта. Однако ожидания оказались напрасными. Сохранились кадры документальной съемки: Хадлстон сидит в автомобиле рядом с главой местного отделения ЦРУ и говорит в рацию, обращаясь к отправленному для переговоров служащему посольства:
— Скажите начальнику порта, что мне нужно с ним поговорить.
— Мы ему уже несколько раз это повторили, но дело не стронулось с мертвой точки.
— Скажите, что я жду у ворот и что он должен немедленно открыть.
— Он не желает разговаривать… он удрал.
— Добейтесь, чтобы открыли ворота.
— Персонал настроен враждебно. У нас могут быть проблемы.
И в этот момент в дело вмешалась банда вооруженных людей под командованием тогда еще никому не известного тридцатишестилетнего Тото Констана. Они успели уже заблокировать пристань, где должен был пришвартоваться «Харлан Каунти», а теперь окружили автомобиль Хаддлстона и принялись колотить по капоту с воплями: «Смерть белым! Смерть белым!» Их едва набралась бы и сотня, большинство было вооружено только вилами, но такая демонстрация, причем всего через несколько дней после того, как американские войска понесли потери в Сомали, подействовала убедительно. Констан на славу расстарался перед фотокамерами корреспондентов: его оборванцы били в африканские барабаны и вопили «Сомали!», как будто это был их боевой клич. Наоравшись, они вновь устремились в порт и направили фары своих мотоциклов в открытое море, где все еще ждал в нерешительности «Харлан Каунти».
На следующий день президент Клинтон принял решение отозвать судно. Это было одно из самых позорных отступлений в истории Соединенных Штатов, а легкость, с которой Америка сдалась, удивила даже самих бандитов.
— Мои люди так трусили, что чуть было не разбежались, — признавался репортерам Констан. — Но я уговорил их держаться до последнего, и вдруг американцы поджали хвост! Мы и не надеялись.
С этого дня и выросла недобрая слава Констана и его Фронта развития и прогресса Гаити (обычно Фронт обозначается аббревиатурой FRAPH, что напоминает креольское слово frapper— «бить, поражать»). Эта организация была создана им за несколько месяцев до описываемых событий и представлялась как движение «снизу», как «порыв масс», который сметет популистскую партию Аристида.
На старой пишущей машинке Констан печатал и раздавал прессе прокламации: «FRAPH — это народное движение, в котором все социальные слои крепко сплетены в идеальной гармонии». Но это была весьма своеобразная политическая партия: активным членам сулили бесплатную еду и выпивку, а новых сторонников вербовали из вооруженных отрядов, бесчинствовавших на острове, которыми матери пугали детей. Вопреки заявлениям о всеобщем единении, Констан публично заявлял:
— Если Аристид вернется, он покойник. Аристид и все его сторонники — враги народа.
При этом Констан изображал из себя эдакого джентльмена-разбойника, цивилизованного вождя дикарей. На торжественной церемонии, посвященной основанию Фронта, стоя в окружении вооруженных охранников, он выпустил на волю белых голубей; он отказался от формы военизированных отрядов — камуфляжа, широкополой шляпы и темных очков — и расхаживал в костюме и с бамбуковой тросточкой.
Тото вырос в одном из немногочисленных аристократических семейств Гаити, учился в канадском университете и какое-то время служил в посольстве в Нью-Йорке. По-английски он говорил почти без акцента и, выступая перед прессой, сам переводил свои заявления на испанский и французский.
— Я принадлежу к истеблишменту по праву рождения, — любил повторять он. — Я вам не кто-нибудь, я — Констан.
Тем не менее сквозь оболочку «цивилизованного человека» проступало нечто жутковатое. Американские служащие и репортеры, имевшие с ним дело, утверждали, что Констан кокаинист (сам он это упорно отрицал). По ночам он нередко на бешеной скорости гонял по улицам на автомобиле, а его охранники высовывались из окон, размахивая автоматами.
На публике он всегда появлялся в сопровождении человека по кличке Джо-Джо, бывшего тонтон-макута, из самых отчаянных. Джо-Джо утверждал, будто его беременную жену убили сторонники Аристида и поэтому он никому пощады давать не намерен. Даже сам Констан относился к этому человеку с уважением и опаской. Он и мне говорил: «Джо-Джо не знает страха».
С помощью Джо-Джо Констан принялся насаждать отделения Фронта в каждом городе и каждой деревне острова. Новым рекрутам вместе с партийным билетом вручали автомат. Подобно макутам, новобранцы совмещали функции местной администрации и политической полиции. Они не брезговали и сами казнить своих жертв; они чувствовали себя частью или продолжением армии, жестким «силовым кулаком», по определению американской разведки. Этот «кулак» служил правительству, но вместе с тем как бы дистанцировался от него и тем самым давал возможность хунте отрицать свою причастность к расправам.