Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
Шрифт:
Произошло следующее: 10 марта 1928 года в Лос-Анджелесе пропал девятилетний Уолтер Коллинз. Полгода спустя, когда он уже был объявлен в федеральный розыск, а все усилия властей оставались бесплодными, откуда ни возьмись, явился мальчик, назвавшийся Уолтером и уверявший, что его похитили и он бежал от похитителей. Полиция не усомнилась в том, что это и есть Уолтер, друг семьи подтвердил: «слова этого мальчика и его привычки убеждали всякого» в том, что перед ним — тот самый пропавший ребенок. Но когда за сыном приехала мать Кристина, она сразу же усомнилась, что это ее сын. И хотя власти и друзья
Полицейские сочли, что исчезновение сына нанесло женщине слишком сильную душевную травму и ее поместили в психиатрическую лечебницу. Но даже тогда она не сдавалась. Капитану полиции Кристина заявила: «Ни одна мать ни с кем не перепутает своего ребенка».
Ее отпустили через неделю, а вскоре обнаружились свидетельства того, что Уолтер погиб от рук серийного убийцы. Мальчик же, выдававший себя за пропавшего, признался, что ему на самом деле одиннадцать лет, он сбежал из своего дома в Айове и решил, как он выразился, что «будет забавно стать кем-то другим».
И в деле Бурдена Фишер осталась в убеждении: «Мать не могла перепутать. Беверли знала, что это не ее сын».
Тем не менее после нескольких месяцев расследования Стик пришел к выводу, что улик для предъявления кому-либо обвинения нет. Власти не могли даже установить факт смерти Николаса. По мнению Стика, вызванная передозировкой героина смерть Джейсона «исключила возможность» узнать, что же на самом деле произошло с Николасом.
9 сентября 1998 года Фредерик Бурден предстал перед судом города Сан-Франциско и признал себя виновным в лжесвидетельстве, а также в присвоении и использовании документов на чужое имя. На этот раз его обычная отговорка — он, мол, ищет любовь и семью — вызвала не сочувствие, а гнев. Перед вынесением приговора давала показания Кэри, которая пережила нервный срыв после ареста «брата». Молодая женщина заявила:
— Он лгал, лгал, все время лгал, и он лжет по сей день, он ни в чем не раскаялся.
Стик обозвал Бурдена «паразитом, гложущим чужую плоть», а судья сравнил то, что натворил Бурден, — дал людям надежду, что их потерянный мальчик вернется к ним, а затем уничтожил эту веру, — ни более ни менее как с убийством.
Единственным человеком, который хоть сколько-нибудь жалел Бурдена, оставалась Беверли. На суде она сказала:
— Мне его жаль. Ведь мы жили с ним, узнали его: этот парень несчастен. Он весь на нервах.
Мне Беверли сказала:
— Если вдуматься: сколько же мужества нужно, чтобы проделать то, что он сделал.
Судья приговорил Бурдена к шести годам заключения — этот срок втрое превышал максимум, который был рекомендован обвинением. В последнем слове Бурден заявил:
— Я прошу прощения у всех людей, которым я причинил боль сейчас и в прошлом. Я бы хотел, чтобы вы мне поверили, но я знаю, что это невозможно.
Встретившись с Бурденом весной 2008 года, я узнал, что в его жизни произошла серьезная перемена — быть может, самая существенная перемена в его жизни. Он женился на француженке по имени Изабель, с которой
Сначала Бурден принял это за шутку, за розыгрыш, но все же откликнулся на приглашение Изабель приехать в Париж. Они познакомились и полюбили друг друга. Бурден впервые вступил в реальные отношения с другим человеком.
— Прежде я всегда был как стена, — говорит он. — Как равнодушная, холодная стена.
После года знакомства Фредерик и Изабель зарегистрировали брак 8 августа 2007 года в мэрии небольшой деревушки возле города По. Бурден пригласил на церемонию свою мать и деда, но родственники отказались приехать.
— Никто ему не поверил, — пояснила мать.
К моменту нашей встречи Изабель была уже на восьмом месяце беременности. Чтобы избежать публичности, они переехали в Ле-Манс, в небольшую квартирку в старом каменном здании с деревянными полами и видом на тюрьму.
— Ничего, мне полезно помнить, где я побывал, — говорил Бурден.
В еще не обставленной гостиной стояла коробка с деталями, из которых предстояло собрать детский манеж. Я отметил, что Бурден аккуратно постригся и одевается теперь просто, в джинсы и толстовку. Он нашел работу в телевизионном маркетинге — при его таланте убеждать тут он должен был преуспеть.
— Ага, у меня природный дар, — соглашается Бурден.
Родственники считают его нынешнюю жизнь очередной ролью, обманом, который принесет несчастье и жене, и ребенку.
— Нельзя же притвориться отцом, — говорит дядя Бурдена Жан-Люк Друар. — Поиграть в папочку неделю и пусть даже пол года. Это не роль, это реальность.
А дядя огорченно добавляет:
— Боюсь я за этого ребенка.
Мать Бурдена, Гислен, говорит примерно то же самое: ее сын — «лжец, он никогда не исправится».
Своей многолетней ложью Бурден вполне убедил и своих родственников, и власти в том, что истинная сущность Фредерика Пьера Бурдена — хамелеон.
Стоило ему выйти из тюрьмы (в октябре 2003 года Бурдена депортировали во Францию), он тут же вновь начал изображать пропавших детей. На этот раз он присвоил себе личность четырнадцатилетнего француза Лео Баллея, который восемью годами ранее пропал во время школьного похода. Но тут уж полиция не сплоховала и провела анализ ДНК, сразу же разоблачив самозванца.
Бурдена отправили на собеседование к психиатру, и тот пришел к выводу: «Прогноз чрезвычайно неблагоприятный… Возможность коррекции личности не внушает ни малейшего оптимизма». (Во время тюремного заключения в Америке Бурден изучал психологические тексты и записал в своем дневнике: «Когда психопата уличают в проступках, он может симулировать искреннее сожаление и возбудить в своих обвинителях доверие и надежду на его исправление, однако после неоднократных повторов он неизбежно будет разоблачен».)