Дьявол, которого знаешь
Шрифт:
— Будьте добры, проследите, чтобы референты из юридического отдела изложили это попонятнее. Мне трудно разобраться в том, что здесь написано, и я никому не могу этого объяснять, — говорил Николас вежливо, но твердо.
— Да, сэр, я немедленно этим займусь.
Обернувшись, он увидел молодого человека — одного из стажеров, ожидавшего его.
— Думаю, вам будет приятно узнать об успешных результатах первого квартала, — гордо сказал он. — Я подготовил для вас отчет, мистер Оулд.
Николас одобрительно улыбнулся.
— Отличная работа,
— О, мистер Оулд, спасибо! — просиял юноша. — Я в него просто зубами вцеплюсь.
— Только не откуси больше, чем сможешь прожевать!
— Я-то знаю, что бы мне хотелось куснуть, — шепнула его секретарша своей приятельнице, глядя Николасу вслед.
Вернувшись в свой кабинет, он позвонил начальнику отдела, в котором работал Джимми Карсон.
— Я поручил Джимми Нордстромские счета. Последи за ним, посмотри, как у него пойдут дела. Кажется, у парня есть энтузиазм.
— Справится. Отличный мальчишка. Я давно его заметил и потихонечку двигаю.
— Я так и понял. Желаю успеха!
В шесть тридцать Николас Оулд вышел из здания банка, отпустил машину — решил пройтись до дому, который был в пятнадцати кварталах, пешком. Он уже предвкушал наслаждение от вечера. После покушения его и без того сильное либидо еще возросло. Он почему-то так и не смог до конца успокоиться — то, что случилось той воскресной ночью, все еще жило в нем. Он искал забвения в любовных утехах, все новых и новых.
Но казалось, что никакая женщина не может дать ему полного удовлетворения.
Разве что Дана — страстная и ненасытная. Она не только выдерживала бесконечные любовные игры, но, едва закончив, могла начинать все сначала…
Слуга-китаец ждал его с только что приготовленным коктейлем. Чанг учился в Колумбийском университете и следил за нью-йоркской квартирой Николаса — на нем был весь дом, в том числе и стирка, а когда нужно было, он мог приготовить и отменный ужин. Жил он в двух комнатах за кухней. Время от времени там обитала какая-нибудь очередная подружка Чанга, но в эти подробности Николас не вникал. От Чанга требовалось, чтобы квартира содержалась в порядке, а в остальном он был предоставлен себе полностью.
Николас разделся и пошел в душ, а Чанг тем временем убрал его одежду — белье в стирку, костюм — отутюжить и приготовил одежду на вечер.
Выйдя в махровом халате из ванной, Николас взял стакан с коктейлем — мартини с водкой — и унес обратно в ванную, решив выпить его, пока будет бриться.
Когда он оделся, Чанг зашел в спальню, чтобы убраться.
— Я не вернусь. Ночь в твоем распоряжении.
— Надеюсь, как и ваша.
Пожелание сопровождалось вежливым поклоном, но в миндалевидных глазах Чанга блеснуло лукавство.
Дана жила неподалеку — всего в нескольких кварталах от него.
Швейцар в белоснежных перчатках распахнул перед ним стеклянную дверь.
— Добрый вечер, мистер Оулд.
«Надеюсь,
На каждом этаже было только по одной квартире, поэтому, когда Дана открыла дверь, ее наготой мог любоваться один только Николас.
Ее бронзовые волосы были распущены, и треугольник внизу живота был точно такого же оттенка. Ее полные груди, приводившие в восторг любовников и в отчаяние портных, были великолепны, тело сияло.
Протянув руку, она втянула его в квартиру, ногой захлопнула дверь, прижалась к нему и, привстав на цыпочки, поцеловала.
— Чудесно, — прошептала она, — вижу, ты пришел во всеоружии.
— И сгораю от нетерпения, — хрипло ответил Николас.
Она увлекла его в спальню, где стояла огромная кровать, застланная свежими хрустящими простынями. На столике в изножье кровати стояли бутылка «Роял Кристал» в ведерке со льдом, два бокала и пиала с фаршированными анчоусами, оливками.
— Смотри, поосторожнее, — предупредил он, когда она стала расстегивать его брюки. — Во мне много чего накопилось, а нам ведь предстоит долгий вечер…
Легкими и быстрыми движениями она раздела его и, окинув заинтересованным взглядом его тело, восхищенно вздохнула.
— Скорее, — пробормотал он сдавленным голосом, и она подвела его к кровати и уложила на спину.
У Даны было много любовников, но ни один из них не был сложен так безукоризненно, как Николас. Если совершенное мужское тело разрабатывал некий гипотетический художественный комитет, то в случае с Николасом на помощь призвали подлинного творца-художника. Все в нем было прекрасно — пропорции совершенны, его мужское достоинство, без сомнения, было несравненно. Дана знала, сколько радости он умеет доставить. Нежно прильнув к любовнику, Дана убедилась в том, что Николас говорил правду — накопилось в нем достаточно.
Она легла сверху, и волосы на лобке щекотали его живот и возбужденный член. Он глубоко вздохнул, и Дана поняла, что ей надо быть осторожнее, чтобы он не кончил до того, как она успеет им насладиться. Она протянула руку и, обхватив легко и нежно член Николаса, взяла его в рот.
Сначала Николас смотрел на нее, но потом прикрыл глаза, отдавшись полностью ее власти. Еще в юности он узнал, какие удовольствия можно доставить языком, но никто не умел делать это так, как Дана. Она знала все секреты, знала, как подвести его к пику наслаждения, как его отсрочить.
Когда его дыхание успокоилось, она легла с ним рядом.
— Тебе это было нужно, — заметила она.
— Как ничто другое, — согласился он.
Говорил он гораздо спокойнее, и, положив руку ему на грудь, она почувствовала, что он расслабился. Правда, не совсем. Что, впрочем, ее не удивило — Николас Оулд был единственным из всех мужчин, которых она знала, способным заниматься любовью дважды подряд. Дана налила по бокалу шампанского, которое они выпили залпом, а потом — еще, и на этот раз они пили медленнее.