Дьявол по соседству
Шрифт:
– Нет, ее здесь нет!
– Эрл, словно извиняясь, посмотрел на Луиса и пожал плечами.
– ЧТО?
– Говорю, ее здесь нет.
– И ЧТО ВЫ ВДВОЕМ ДЕЛАЕТЕ?
– Мы ничего не делаем! Просто разговариваем!
– ЕСЛИ ТЫ НЕ ОТВЕТИШЬ, Я ТОГДА САМА ПРИЙДУ И ПОСМОТРЮ!
Эрл вздохнул.
– Боже, она совсем плоха, Луис. Совсем. Целый день спрашивает меня, что я делаю. Выношу мусор, а она интересуется, что я делаю. Подстригаю траву, а она интересуется, что я делаю. Что, черт возьми, она думает, я делаю? Ты выносишь мусор, потому что он накопился,
Дверь открылась, и на крыльцо вышла, опираясь на палку, Морин. Смотрела она, как всегда, подозрительно, будто что-то случилось, а ее опять не поставили в известность.
Луис оглянулся через плечо, гадая, куда запропастилась Мейси.
– Я ХОТЕЛА БЫ ЗНАТЬ, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ!
– Видишь, - сказал Эрл.
– И вот так весь день. Хотел бы столкнуться с подобным?
Луис вздохнул. Они были хорошей пожилой парой, но сейчас у него нет времени слушать эту чушь. Хотя он знал, что не уйдет. Пока, во всяком случае. Пока Морин не подойдет и не вставит свои два цента. Ей всегда нужно было знать, что происходит, даже если ничего не происходило.
– ЛУИС! ТЫ СЛЫШАЛ ТЕ КЛЯТЫЕ СИРЕНЫ?
– прокричала Морин. Это была маленькая женщина с кривым позвоночником, больными коленями и очками, из-за которых казалось, будто глаза у нее размером с шары для гольфа. Несмотря на ее хрупкий вид, легкие у нее работали исправно, хотя она ежедневно выкуривала по две пачки сигарет.
– Я ГОВОРЮ... ТЫ СЛЫШАЛ ТЕ КЛЯТЫЕ СИРЕНЫ?
Луис почувствовал, что у него начинает болеть голова.
– Да, слышал.
– ЧТО?
– Он говорит, что слышал их!
– вмешался Эрл.
Морин кивнула, вытащила сигарету из пачки и закурила. Из-за слабого зрения ей удалось это не сразу. Она держала зажигалку обеими руками, и пока зажигала огонь, все время пятилась, будто боялась опалить себе нос. Потребовалось немало усилий, но вскоре старая печь была затоплена, и из трубы повалили клубы дыма.
– ВЕСЬ ГОРОД КАТИТСЯ К ЧЕРТЯМ, ЛУИС! КРУГОМ СПЛОШНОЙ ДУРДОМ! ДУРДОМ, ГОВОРЮ!
– Она говорит, это дурдом, Луис.
Но Луис все прекрасно слышал и как всегда не понимал, почему Эрл считает необходимым повторять за женщиной, чей голос по децибелам на одном уровне с концертом "Металлики". У него уже звенело в ушах.
– ГДЕ МИШЕЛЬ?
– поинтересовалась Морин.
Луис сглотнул, задавшись тем же вопросом.
– Она на работе, - ответил он, отказываясь кричать. Он просто был не в состоянии.
– Я должен забрать ее.
– ЧТО?
Эрл отбросил в сторону свои садовые ножницы.
– Он говорит, она на работе! И что он должен забрать ее!
– КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ШЕПЧЕШЬ, ЭРЛ?
– поинтересовалась она.
– КОГДА Я СПРАШИВАЮ, БУДЬ ДОБР ОТВЕТИТЬ!
– Я ответил!
– ВОТ ТОЛЬКО Я НЕ СЛЫШАЛА!
– Ты все равно ни черта не слышишь!
Луис отступил от изгороди пытаясь посмотреть на свой дом. Мейси отсутствовала слишком долго. Он начинал уже беспокоиться.
– КУДА ПОШЕЛ ЛУИС?
– спросила Морин.
– Он еще здесь!
– ОН ДАЖЕ НЕ ПОПРОЩАЛСЯ! КАК ТЕБЕ ТАКОЕ НРАВИТСЯ?
– Морин покачала головой, глядя на Луиса невидящими глазами. Стоило отойти на пару футов от зоны ее прямой видимости, как она уже тебя теряла. Морин затянулась сигаретой.
– УДИВИТЕЛЬНО, КАК МИШЕЛЬ ЕГО ТЕРПИТ! ОНИ СТОЛЬКО УЖЕ ЖЕНАТЫ, А ДЕТЕЙ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ! НЕ ГОВОРИ МНЕ, ЧТО В ЭТОМ НЕТ НИЧЕГО СТРАННОГО, ЭРЛ!
Луис покраснел, хотя и не был удивлен. При открытых летом окнах прекрасно было слышно, как Морин расхаживает по району и сплетничает о соседях.
– Господи Иисусе!
– сказал ей Эрл.
– Луис стоит здесь! Ты, что, слепая?
– ЧТО?
– Я говорю, Луис стоит здесь!
Морин снова затянулась сигаретой и прищурилась.
– О! ДА, ОН НЕ СЛЫШИТ МЕНЯ ОТТУДА!
– Я должен идти, Эрл. Нужно разобраться с кое-какими делами.
– Хорошо, Луис. Извини за Морин.
– Он постучал пальцем по голове.
– У нее добрые намерения, но слабое зрение, плохой слух и небольшие проблемы с головой.
– Не беспокойся, - сказал Луис.
– Подумай над тем, что я тебе сказал, Луис.
– ЛУИС УЖЕ УХОДИТ?
– Да!
– КУДА ОН УХОДИТ?
– У него дела, черт возьми!
– ЭРЛ ГУЛД, ПРЕКРАТИ ШЕПТАТЬ И РАЗГОВАРИВАЙ НОРМАЛЬНО! ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я НЕВАЖНО СЛЫШУ!
– Заткнись!
– ЧТО?
Луис увидел, что это наступает, как и тогда, когда Эрл начал говорить, что город неизбежно сходит с ума, об экспрессии гена дегенерации, охватившей нашу цивилизацию. Тьма наступала. Прятавшаяся в трещинах и расселинах его разума, она кровоточила, словно тени на закате.
Он повернулся к жене.
– Я сказал, чтобы ты закрыла свой гребаный рот!
– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИ ШЕПТАТЬ, СЛОВНО МАЛНЬКАЯ ДЕВОЧКА!
Вот и все.
Эрл говорил о критической массе, катализаторе и прочем, и теперь сам столкнулся с этим. Критическая масса была достигнута, и все было готово вот-вот выйти из-под контроля. Генетическая память вернулась к нему. Он был приятным, приветливым стариком, но через мгновение все изменилось. Он сделал два шага в сторону Морин, и ударил в ее в лицо, что было силы. Та рухнула на землю, кровь брызнула изо рта до самой переносицы. Зубные протезы вывалились, словно набор заводных зубов.
Все произошло очень быстро.
Луис посмотрел на стоящие через улицу дома Маубов и Содербергов, опасаясь, что кто-нибудь еще это увидит.
Но вокруг никого не было.
– Эрл!
– воскликнул он. – Господи Иисусе, что ты творишь?
Но Эрл либо не слышал его, либо ему бы все равно, что он говорит.
Он подошел к жене и крепко ударил ногой в бок. Та взвыла от боли, захлебываясь, задыхаясь и сплевывая кровавую слюну в траву.
Луис хотел, было, вмешаться, но услышал, что его зовет Мейси.