Дьявол соленых песков
Шрифт:
Дождаться бы завтра, чтобы потом, наплевав на все свои дела, прямиком отправиться по указанному адресу…
Хотя нет, к черту это «завтра», когда «сегодня» осталось неразрешенным.
Сверившись с адресом, Дамиан не спешил ни уезжать, ни покинуть салон машины. Все никак не мог решиться, сидел и вглядывался в окна, пытаясь угадать, за каким из них могла прятаться Лана. Огромный жилой комплекс внушал надежность своим дорогим видом. Вполне неплохой выбор, отметил про себя Дамиан. Явно не из дешевых. Должно быть, Лана имела весомый социальный статус, раз могла позволить себе и подобное жилье, и дорогую новую машину. Так будет ли ей интересен простой парень
Полутьму спящего двора разрезал яркий луч света фар въехавшей машины. Уже знакомый «Ягуар» немного покружил во дворе и остановился у другой стороны дома. Из него спешно вышла женская фигура и, кутаясь в темное пальто, направилась к одному из подъездов. Дамиан нахмурился. Он думал, что Лана давно уже должна быть дома, в то время как она даже не спешила возвращаться. Сердце тревожно сжалось. Где же ее носило все это время? У кого была? Хотелось верить, что она наведывалась к Свибловым, чтобы удостовериться в том, что эти двое не поубивали друг друга из-за взаимных обид?
Пока предположения вихрем проносились в голове, Дамиан едва не пропустил появление еще одной фигуры из темноты.
— Твою ж…
Дэм бросился к подъезду, на ходу закрывая машину. Но даже звук сигнализации не заставил подонка оставить свою жертву: грубо ухватив за руку, тот рванул ее на себя, а потом с силой прижал к стене. Что там происходило между ними, Дамиан не мог увидеть из-за тусклого освещения и тени, отбрасываемой от мужской фигуры, за которой была спрятана Лана, но определенно эти двое о чем-то спорили. Сомнений в том, что за незваный гость пожаловал к ней в столь позднее время, не оставалось — Герман. Все же выследил. И то, что он ожидал ее в любое время дня и ночи, лишь только говорило о его решительности. Похоже одну свою игрушку он потерял — Дарья Крижановская, вылепленная им копия Ланы, уже согласилась дать показания против него, а команда высококвалифицированных юристов готовила все материалы к будущему суду — и теперь Долматов, злой от «голода» и неудач пытался получить свою «дозу» удовольствия. Но учтивость — явно не его «конек». А Дамиан не мог позволить кому бы то ни было так обращаться с женщиной. Тем более — с ЕГО ЖЕНЩИНОЙ! И стоило лишь вспомнить фотографии несчастной Крижановской, познавшей всю силу «любви» и «нежности» этого выродка, Дэм ускорил шаг, пустившись едва ли не в бег.
Разговор велся тихо — в планы Германа явно не входило привлекать к себе внимание, только стойкое нежелание его собеседницы идти на контакт вскоре вывели его из себя. Он не церемонился — тяжелая пощечина сбила Лану с ног, но ее гостю этого было мало. Похоже, он уже утратил самообладание, и единственный способ подчинить строптивую красавицу видел только в силе. Обхватив ее за волосы, Долматов уже занес руку для очередного удара, но Дамиан успел перехватить ее в воздухе и, не раздумывая ни секунды, развернул противника к себе, одним точным ударом в нос заставив его отпустить свою жертву. Дамиан оттолкнул Далматова подальше от подъезда, заслонив собою Лану. Мельком оглянулся, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, и снова вернулся к ошарашенному Герману, зажимавшему кровоточивший нос.
— Иди домой, — спешно бросил Лане сквозь плечо Дэм, видя в глазах Долматова решительность ответить за такое унижение.
Но Лана отчего-то медлила. Она уже поднялась на ноги, но в каком-то оцепенении прижалась к холодной стене, со страхом взирая на происходившее. Пришлось прикрикнуть, чтобы привести ее в чувства:
— Лана! Быстро домой!
В этот раз она не стала медлить и побежала к двери, на ходу дрожащими руками разыскивая в карманах пальто ключи.
Дэм услышал, как захлопнулась за его спиной тяжелая металлическая дверь — теперь Лана была в безопасности. Одной заботой меньше.
Долматов не собирался так просто отступать. Он решительно бросился вперед. Из личного досье Долматова Дамиан знал, что тот в свое время увлекался боями, потому понимал, что легко одолеть его не получится. Только он и сам когда-то увлекался боксом, а потому вполне мог ответить на любые его выпады. Дэм остервенело наносил четкие удары, то пропуская, то уворачиваясь от ответных, но не отступал. Это было не в его правилах. Содранные в кровь костяшки уже саднило, только это не останавливало его. С трудом сумев повалить противника на землю и заломить руки, тем самым обездвижив его, Дэм, едва дыша, четко и яростно процедил ему на ухо:
— Еще раз подойдешь с ней, клянусь, так просто уже не отделаешься. И мне плевать будет на ответственность. Ты меня услышал?
Ответом послужило упрямое сопротивление и попытка высвободиться, повалить его под себя, но Дэм лишь сильнее надавил коленом на заломленные за спину руки, задрав голову Германа вверх.
— Ты меня услышал?
— Услышал.
— Очень на это надеюсь.
Дамиан отпустил поверженного и отошел в тень, наблюдая, как тот поднимался с земли и тыльной стороной ладони небрежно стирал кровь с лица. Их противостояние взглядами продолжалось недолго — Дэм мог пересмотреть десятки и не таких дерзких и упертых глаз, а уж злости в нем сейчас было побольше, чем у Долматова.
— Постой, я ведь тебя знаю, — протянул Долматов, сплевывая на землю, при этом щурясь в попытке разглядеть того, кто посмел оторвать его от любимой игрушки. — Там, возле аэропорта… Ты протаранил мою машину.
Дэм предпочел не отвечать, холодно глядя на ухмыльнувшегося противника. Так и не дождавшись ни слова, Герман был вынужден удалиться ни с чем. Этот раунд был выигран, только стоило позаботиться сегодня о том, чтобы ни второго, ни последующий не наступили. Отправив короткое сообщение «Запускай», Дэм дал команду юристам начинать громкое и затяжное дело, которое навсегда похоронит все связи Долматова и его надежды на свободу и состоятельное будущее.
Глядя вслед удалявшейся машины, Дэм не сразу ощутил, что он больше не один. Тишина вокруг. Но каждая клетка его тела ощущала такое напряжение, словно в любой момент произойдет взрыв. В ушах гудело от бешеного пульса. Он знал, кто был за спиной. Знал и боялся обернуться. Боялся вновь увидеть неузнавание…
И все же обернулся…
В тишине безлюдного подъезда Лана все никак не могла прийти в себя. Сегодняшний вечер казался ей бесконечным кошмарным сном, и уж меньше всего она ожидала появления в нем Долматова. Как удалось ему разузнать ее адрес, оставалось загадкой. И все же жуткие синяки, наливавшиеся на коже, и пылавший на щеке след от сильной руки убеждали, что все было реальнее некуда.
Лана прокручивала в мыслях весь разговор с Германом и поражалась, откуда в ней столько дерзости и бесстрашия. Она яростно бросала ему прямо в лицо все то, что накопилось за годы их знакомства, даже не задумываясь, что в столь позднее время никто не придет на помощь:
— Я не вернусь к тебе. Все, Герман, хватит! Довольно! Сколько можно еще это объяснять? Смирись уже с этим, наконец. Меня не прельщают ни твои деньги, ни твоя власть. Красуйся перед другими, а меня оставь в покое.
— Довольно будет, когда я скажу, — процедил он, крепче вжимая в холодную стену, опасно приблизившись к ее лицу, и от ярости, отразившейся на его лице, Лане стало совсем не по себе. — Где ты была сейчас?