Дьявол соленых песков
Шрифт:
Хотелось мурчать от этих слов. Льнуть и ластиться, как кошка, ждавшая своей порции ласки. Удивительное дело, но с Дамианом даже простое «Моя» не вызывало волну негодования. Его она. И все тут! Его. Он ведь не обидит. Обещал когда-то. И самое главное, Лана ему верила. Где-то на задворках памяти всплыла их первая ночь:
«Почему ты одна? Не боишься?»
«Теперь не боюсь».
«Быть может, это меня стоит бояться?»
«Ты обещал не обидеть. Я тебе верю».
«Отчаянная девочка. Сладкая».
Вспомнила свои слова там на вилле: «Не отпускай меня. Я не знаю, как мне тебя потом забыть. Мне так хорошо с тобой… Не отпускай». Ей было плохо без него. Ее просто не было. Прежняя Лана умерла
Она влюбилась. В мужчину, о котором практически ничего не знала, но с которым ей было необычайно легко и совершенно не страшно. Вопреки всякому здравому смыслу. Любила просто потому, что душа тянулась, пела и расцветала рядом с ним. А без него тосковала и рассыпалась на части.
— Спальня где? — прохрипел Дэм ей в губы, едва сдерживая себя.
— Там, — пискнула в ответ Лана, указывая на комнату напротив.
Дэм поднял ее на руки и, Лана крепко обхватила его руками за шею, уткнувшись сладко носом в шею.
— От тебя все так же пахнет морем, — промурлыкала она, прикрыв глаза и восстанавливая в памяти южный берег с набегающими волнами. — Ты им пропитан.
Дамиан опустил ее на постель и чуть отошел назад, давая себе возможность полюбоваться любимой женщиной. Глаза его нещадно горели, обещая все смертные грехи и сладости сразу. Господи, как же она скучала. И теперь каждое мгновение промедления было хуже пытки.
Нарочито неторопливо был сброшен на стул мужской темный джемпер, за ним последовала и другая одежда. И все это время Дамиан не сводил жадного горячего взгляда с Ланы, от которого в животе просто узлом все сворачивалось от дикого желания. Самый настоящий дьявол во плоти. Как можно выглядеть таким напряженным, но при этом совершенно не скрывать блеска довольных глаз? Словно дикий хищник, который наконец-то поймал добычу и просто ждал подходящей минуты для рокового прыжка.
Не выдержал сам, склонился, ища губами губы, позволяя своим ладоням скользнуть выше по талии и накрывая чувствительную грудь, воскрешая в памяти каждый миллиметр этого манящего тела и сладкие стоны. Все, что предлагала его девочка в эту ночь, выгибаясь навстречу и раскрываясь, он примет без остатка, разделит с ней и в эту, и в другие последующие. Долгие ночи, долгие годы. Дамиан ощущал, как она нетерпеливо терлась и ластилась, и самообладание покинуло его окончательно. Вошел осторожно, боясь причинить боль и неудобство, но больше сдерживаться не мог. Мягкая и податливая, разве можно забыть такую? В каждом касании, каждом жесте, каждом взгляде которой были лишь любовь и нежность. Которая на выдохе шептала его имя, крепко прижимала к себе и губами ловила поцелуи. Как же сладко — с ней только так. Даже на самом пределе, даже когда жестко и грубо, и она теряла голову, до хрипоты крича от удовольствия, все равно было сладко, как ни с какой другой.
— Любимая моя девочка. Как же я тебя искал.
Лана замерла в убаюкивающих объятиях, а после счастливо улыбнулась, потерлась носом о колючий мужской подбородок и смущенно уткнулась в ямку между ключицами. И лишь потом тихо добавила:
— Люблю тебя.
— Почему не спишь?
Едва заметная улыбка тронула уголки губ — почувствовал, значит. Потому что не мог видеть, так как в комнате было еще темно, и Лана лежала в крепких объятиях, уткнувшись в теплую шею, тихо млея от ставшего таким родным запаха мужчины.
— Боюсь, — выдохнула Лана, крепче прижимаясь к нему. — Боюсь, когда открою глаза, ты снова исчезнешь. Окажешься просто сном.
— Не исчезну, — Дамиан приподнял ее лицо к себе, внимательно всмотрелся, после чего добавил. — Теперь я тебя не оставлю одну.
— И все равно я не могу поверить, что ты здесь, рядом со мной.
— Милая, ты, по-моему, уже едва держишься от моих доказательств, что все это реальнее некуда.
Лана довольно улыбнулась, томно прикрыв глаза, вспоминая, как плавилась от умелых прикосновений и жарких поцелуев. И пусть сейчас все тело изнывало от усталости, Лана ни за что не стала бы молить Дамиана о пощаде — слишком сильно скучала по нему.
— И все же уму непостижимо… Как ты меня нашел?
— Кто ищет, тот всегда находит. Не забывай, заезжая в любой отель, ты оставляешь много информации о себе. Копия паспорта и карточка регистрации гостя — этого вполне достаточно, чтобы при желании найти человека. Если только кто-то не прячется. Но в наше время за деньги можно найти кого угодно.
— Наши айтишники говорили, что засекли попытки слежки за мной. По моим электронным данным, — вспомнила Лана.
— Возможно, это были, в том числе, и нанятые мной люди. Но не сомневаюсь, что Долматов тоже промышлял тем же, иначе как ему удалось выследить тебя раньше меня. — Дамиан с долей удивления покачал головой, вспоминая свои поиски, когда в последний момент все срывалось. — Ты словно призрак. Вроде есть, а найти существование никак не получается. Даже по социальным отчислениям не возможно отследить — все теряется на уровне центрального офиса, где никакой информации о своих сотрудниках не раскрывают. Только по судебному запросу. Зато единственный плюс в этом — Герман не мог до тебя добраться. Только это-то и не давало сильно раздражаться из-за неудач. Зато я теперь точно знаю, что если нам придется где-то «залечь на дно», ты ни единым действием, ни единым байтом себя не выдашь.
Шутник! Лана только хмыкнула в ответ. Вот, значит, как. Не только Долматов так упорно ее разыскивал. А потому, кто первым смог бы ее найти — это был вопрос времени и возможностей. Технических и финансовых.
— Господи, — Лана смущенно закрыла лицо ладонями и простонала вслух, — мне точно не расплатиться с тобой за такие колоссальные убытки.
— Не переживай, — совершенно непринужденно ответил ей Дэм, прижимая ладонью ее голову к своей груди, — сойдемся на сыне и дочке.
Лане показалось, что она ослышалась. Ну не мог же Дамиан столь серьезно рассуждать о детях в первую же ночь после воссоединения, тем более, когда в реальности оба знали друг друга едва ли не две недели. На такие темы не шутят. Не шутят же? Она с сомнением посмотрела на своего мужчину, который и сам, казалось, чего-то ждал от нее.
— Знаешь, мне все время не давал покоя еще один вопрос, — голос Дамиана стал напряженным и охрипшим. — Был момент, когда мы совершенно позабыли о защите.
— Ты хочешь спросить, была ли беременность? — Она помнила, с каким страхом и напряжением сама жила первый месяц, боясь даже купить элементарные тесты. И как в первый же цикл безумно расстроилась от того, что от тех незабываемых дней и ночей ей остались одни только сладкие, но такие больные воспоминания. — Думаю, в этом случае ты бы нашел меня, не сопровождающей в клубе расстроенную нерадивую подружку, а дома с огромнейшим животом.
Вот так незамысловато она попыталась сказать ему, что от его ребенка ни за что не стала бы избавляться. И сразу же почему-то глаза защипало от непрошеных слез. И нос предательски захлюпал. Рука Дамиана легла поверх ее живота и мягко погладила теплую обнаженную кожу. Приятно и нежно, без попытки соблазнения, а уверенно, словно уже защищая того кого там еще и близко не было.
— Звучит заманчиво. Значит, я еще успею полюбоваться таким зрелищем в полной мере.
— Наверно ты слишком далеко заглядываешь, — осторожно произнесла она, со страхом ловя его реакцию. Вдруг ей все это кажется, и в его словах заложен совершенно иной смысл?