Дьявол
Шрифт:
– Это просто потрясающе. Надо же, как хорошо сохранилась.
Он вытащил пластинку и бережно оглядел черную поверхность.
– Настоящий винил.
– Да, мой отец поклонник винила. Все мое детство я слушала музыку на вот таких пластинках.
Петр Васильевич был приятно удивлен. Читая надписи, он поделился своими воспоминаниями:
– Да, эту пластинку мы долго записывали. Помню, как с ребятами закрылись в своем гараже вместе с пятью ящиками водки. Писали этот альбом, как сумасшедшие, столько выпито бутылок, мама не горюй!
– Мой
– Да, - он кивнул.
– Было такое дело! Сейчас, конечно, трудно себе представить такое, но это было. Ты знаешь, всему свое время. Тогда это было нужно мне, моим ребятам, фанатам и поклонникам. Сейчас прошло. Но и время пришло другое. Другие кумиры, песни и публика. Я ни о чем не жалею.
В комнату вошел черный кот. Несколько секунд смотрел на хозяйку, затем запрыгнул на тумбочку у двери. Ирина поджала губы. Надо же, даже сейчас этот мерзавец ее контролирует.
– Петр, как вы думаете, моя музыка нужна людям?
Он удивленно вскинул брови:
– Обязательно!
Эти слова ее не удовлетворили. Тогда Петр продолжил:
– Если бы твоя музыка была не нужна, то ее никто не стал бы слушать. Поверь моему опыту.
– Можно нескромный вопрос?
Петр Васильевич взял в руку чашку кофе. Сделал глоток и наконец кивнул:
– Спрашивай.
– Что такой человек как вы, я имею в виду профессионал и легенда, делает с такой легкомысленной певицей, как я?
Несколько минут Петр молча пил кофе. Только после того как положил пластинку на стол, повернулся и ответил:
– Ты знаешь, мы с тобой чем-то похожи. Когда я начинал, то никому не был интересен. Что-то тренькал на своей гитаре. Мои одноклассники ходили на дискотеки, тискали девчонок, а я в это время сочинял очередной «шедевр». Надо мной даже смеялись. Не верили.
– Да, у меня было нечто подобное, - она улыбнулась.
– Когда окончил армию, то уже точно знал, кем хочу стать. Но как ты понимаешь, никто не хотел связываться с никому не известным музыкантом. Это было неинтересно. Тогда вместо того чтобы опустить руки и переключиться, я написал пару песен и сложил собственную группу. Мы тогда все свято верили в успех. Это сейчас ты знаешь, что все у нас получилось, а тогда…! Многие стали подумывать, чтобы сменить репертуар.
Он допил свой кофе:
– Сейчас, когда признание и слава были в моей жизни, когда я получил все, о чем мечтал, то совершенно откровенно могу тебе ответить: я счастлив от того, что могу заниматься тем, чем хочу. Главное для меня и по сей день - это музыка. Только без сцены и полных стадионов поклонников. Я пишу музыку от души и сердца, и это не частушки-однодневки. Спел и забыл. Это музыка от сердца – выстраданная и наполненная смыслом. Сейчас это студийная работа, и она мне нравится. Я ощущаю себя творцом. Это меня полностью устраивает.
Ирина не знала, что сказать. Это было так просто и одновременно сложно для ее понимания, что она вдруг спросила:
– Неужели вам не хочется снова выйти на сцену тем же составом, что и много лет назад? Ощутить эту энергетику? Вспомнить все снова?
– Отчего же, - он мягко улыбнулся, - очень даже хочется. Но только кому это нужно? Я не уверен, что кто-то еще помнит нашу группу и придет на концерт. Всего лишь мечта. Пусть ею и остается.
Пожав плечами, Ирина забрала из его рук пустую чашку. Нужно было помыть посуду и немного отвлечься от музыки. Подумать над этим разговором.
Петр проводил ее взглядом:
– Мне позвонили из одной радиостанции и сказали, что твой последний трек занимает первую строчку в хит-параде. На мой взгляд, это настоящий успех.
– Не может быть!
Она запрыгала на месте как маленький ребенок от радости. Столько восторга, что едва не разбила обе кружки.
– Не могу поверить, - она обняла кота, что мирно спал на тумбочке, - моя музыка нужна, и ее хотят слушать. Надо позвонить родителям, пусть тоже за меня порадуются.
– Ирина, - Петр Васильевич взял в руки пластинку, - передай отцу мою благодарность.
– Конечно, - и она, танцуя, вышла за дверь.
Глава 21
Вечером, когда Петр Васильевич ушел, Ирина подозвала к себе кота. Погладила по гладкой шерстке. Почесала за ушком и, глядя в багровые глаза, прошептала:
– Сегодня я прощаю тебя, можешь быть снова человеком. Завтра с самого утра приступай к своим обязанностям. И больше никаких глупостей. Надеюсь, ты понял.
Кот лизнул ее руку шершавым языком. Она очень устала, чтобы обращать на это внимание.
Взяв со шкафа халат и махровое полотенце, направилась в ванную. Ей просто было необходимо освежиться.
Чтобы он не смущал ее, заперлась и включила воду. Двадцать минут под прохладными струями воды вернули ей бодрость. Села на кушетку и нанесла на стройное тело крем.
Сейчас все шло как по маслу. Ее музыку крутили по радио. Видеоклип показывали по всем музыкальным каналам. Рейтинги росли. Организаторы наперебой звонили и предлагали устроить тур по городам. Только она сомневалась. Казалось, что еще так много нужно сделать, так много подготовить, и на все нужно время. Она была в панике. Нужно было успокоиться и следовать графику.
Ирина расчесала волосы. Накинула халат и вышла из ванной. В коридоре с трубкой телефона в руке ее ждал Макс.
Расстегнутая на три пуговицы сорочка, рваные джинсы и этот взгляд, от которого мурашки бежали по телу.
– Мак, не начинай, - она прошла мимо него.
– У меня для тебя хорошие новости.
Было что-то такое в его тоне, отчего она остановилась и, медленно повернувшись, переспросила:
– Новости? Какие новости?
Он смотрел на нее каким-то странным, холодным взглядом. Что-то изменилось в его лице. Появилось что-то коварное и что-то еще. Хищное. Хотя она и не предала этому должного значения.