Дьявольская рулетка
Шрифт:
— Думаю, что мы друг друга правильно поняли. Я все еще считаю вас неспособной вести переговоры. Вы больны. Лабильная алкоголичка. В этом я не ошибся… — Последние слова он подчеркнул тоном. — Поэтому и только поэтому я с самого начала не хотел вашего присутствия на месте происшествия.
— Когда вы узнали? — спросила она. — Когда вам стало ясно, что это он?
— В первый раз у меня возникло подозрение, когда Гетц захотел непременно сам встретить Леони в аэропорту. Но я еще долго не был уверен в этом. Я знал одно: если агент покажет себя, то это произойдет на крыше МСВ. — Он остановился и взглянул на нее. — Как вы вообще все это выдержали? Психически,
Легкий смех Иры отозвался эхом в пустых бетонных стенах.
— Физически ведь, наверное, видно, что я развалина?
Штойер сердито сжал уголки рта.
— Я спрашиваю из-за вашей дочери.
Прежде чем ответить, Ира нервно провела рукой по волосам.
— По крайней мере в этом пункте Гетц сказал правду.
Они двинулись дальше, при этом неосознанно шагая в ногу.
— Так как же с ней? — Штойер спросил лишь из вежливости — самую важную информацию он уже знал. Преступник сначала дал Китти успокаивающие средства, а потом ввел наркотик. Второй укол, с ядом, не был сделан, потому что Гетц позвонил киллеру на телефон Китти. — Если бы вы мне доверились, наемный убийца не ускользнул бы от нас.
Они подошли к двери, ведущей в переднюю комнаты допросов. Рослая женщина-полицейский, которая только что листала иллюстрированный журнал, встала, приветствуя шефа спецназа и открывая перед ними дверь.
Штойер пропустил Иру вперед. Войдя в комнату, они встали на некотором расстоянии друг от друга перед зеркальным стеклом, через которое можно было заглянуть в соседнюю комнату.
Ян Май выглядел хорошо. Если бы Штойер не знал всех обстоятельств, его можно было бы принять за адвоката. Штойер взглянул на Иру, но она не могла отвести взгляда от красивой женщины рядом с Яном, которая одной рукой гладила волосы своего жениха, а другой крепко держала ребенка, чтобы он случайно не упал с квадратного металлического столика.
40
Хилый кондиционер нового тюремного корпуса не справлялся даже с охлаждением маленького помещения допросов. Разве что разносил целый вихрь бактерий. Словно в доказательство этого Ян Май приложил ко рту накрахмаленный льняной платок и откашлялся. Потом высморкался.
— Теперь вы довольны? — нарушила Ира молчание, наполнявшее помещение, после того как они вошли.
— Я счастлив, что Леони и мой ребенок живы, да, — улыбаясь, ответил он. — Я вам за это очень благодарен.
— О нет. — Ира покачала головой и указала большим пальцем на зеркальное стекло за своей спиной. — Ваша похвала не по адресу. За это благодарите Штойера.
Ловкий ход шефа спецназа в последние дни обсуждали все средства массовой информации.
Сначала Штойер планировал заменить Леони двойником. Но никто не мог предвидеть, насколько в действительности опасен Ян и не впадет ли он в безумие, обнаружив подмену на крыше. Так что Леони вооружили пуленепробиваемым жилетом класса IV. То, что на крыше выглядело как массаж сердца, оказалось тщетной попыткой санитара обнаружить внутренний источник кровотечения. Потом выяснилось, что Леони от ужаса откусила себе кусочек языка. Когда Гетц вынудил Штойера вновь погрузить в вертолет немного раненную женщину, его люди уже знали что делать. Еще на лестничной площадке Леони заменили двумя пластиковыми манекенами. Внизу у здания МСВ уже ожидали три машины «скорой помощи», которые должны были ехать с манекенами в совершенно разных направлениях, чтобы киллеры не знали, в какой машине находится реальная Леони.
Гетц отправился к Шувалову не
— О чем это вы сейчас беседовали со своей невестой? — поинтересовалась Ира.
Когда они вошли, Леони пожала Ире руку и молча покинула комнату с ребенком на руках.
— Я сообщил ей отличную новость, которую узнал от своего адвоката. Что, если мне немного повезет, третий день рождения своей дочери я буду праздновать на свободе, — ответил Ян. — А если повезет совсем крупно, то я получу «электронные кандалы» [44] и смогу отбывать наказание под домашним арестом.
44
Специальные ножные электронные браслеты для заключенных, находящихся под домашним арестом. Они могут выходить из дома строго в определенное время, например, на работу или в магазин, За всеми их перемещениями следит электронный датчик, сигнал от которого поступает на пульт дежурного.
— По программе защиты свидетелей?
— Да, вместе с моей семьей.
— Прекрасно. А не хотите ли услышать еще кое-что хорошее и от меня?
Он с подозрением взглянул на нее.
— Вам ведь хочется услышать признание в том, что вы раскрыли крупный заговор?
В конце концов Ян действительно оказался прав. Фауст отправил Леони на программу защиты свидетелей по собственному усмотрению, минуя официальные учреждения. Из изъятых материалов подготовки к его процессу однозначно следовало, что он никогда и не собирался снова возвращать Леони в Германию.
— Леони жива, Мариус арестован, а свидетельства его дочери должны уничтожить самый большой узел организованной преступности в Берлине. Кроме того, вы, Ян, освобождены от самых серьезных обвинений. Баллистическая экспертиза однозначно доказала, что убийцей Штука и Онассиса был Гетц.
Ян согласно кивнул.
— Я не хотел никому причинить вреда. За исключением Тимбера, возможно.
Ира прыснула со смеху. Она знала предысторию его отношений с ведущим. В свое время Ян отправил Маркусу Тимберу е-мейл с просьбой поднять вопрос о неясной судьбе Леони в его шоу.
«Чокнутому отказать». Этот ответ Тимбер отправил Дизелю для дальнейшей обработки. Но по недосмотру в списке получателей этого сообщения оказался и Ян.
Возможно, Ира тоже разбила бы Тимберу нос за такую резолюцию. Тем не менее в этот момент она вряд ли могла испытывать симпатию к психологу.
— Ян, вы, наверное, думаете, что я обязана вам жизнью? Разве не так? — задала она следующий вопрос. — Вы ведь явно безумно гордитесь собой? Только потому, что я не покончила с собой, а в данный момент сижу здесь.
Он начал смеяться.
— Нет. Я счастлив. И благодарен. Но не горд.
— Чепуха. Вы очень довольны собой. Думаете, что спасли мою дочь и удержали меня от самоубийства. Но мне придется, к сожалению, разочаровать вас. Вы ловки, признаю это. Уже тот факт, насколько хорошо ваши оплаченные лжезаложники дают свидетельства, доказывает ваш превосходный организаторский талант. Трудно будет привлечь эту труппу по какой-либо статье. Здесь я должна вас поздравить. Но все психотерапевтические разговоры во время захвата заложников вы можете пустить на ветер. Я так и не преодолела свою травму. Мой мир сейчас не сводится к воскресным посещениям моей дочери, которая, впрочем, по-прежнему меня игнорирует.