Дьявольская секта (Сборник)

Саган Франсуаза

— Она заставила его ждать, — сказал Тимоти.

— Как всегда, — добавила Люси. — Он сердится?

— Он очень сердился вчера ночью.

— Да? Когда именно?

— Около двенадцати часов. Я проснулся и услышал их голоса. Они здорово шумели в столь поздний час.

— Что они говорили?

— Я не расслышал.

— Ты не встал, чтобы послушать?

— Я хотел это сделать, но мне было лень.

— Это была настоящая ссора?

— Несомненно.

— Кто сердился сильнее — дядя Мэтт или мама?

— Дядя Мэтт. Насчет налогов и денег. Он хочет жить на Нормандских островах или где-то еще, чтобы сэкономить деньги. «На

Нормандских островах? — сказала мама. — Дорогой, ты в своем уме? Как я буду жить в такой глуши?» Тогда дядя Мэтт рассердился всерьез и сказал, что не собирается уезжать на Багамы только для того, чтобы ублажить се. Тогда мама сказала....

— Тимми, ты все же подслушивал!

— Ну, только минуту или две. Мне захотелось что-нибудь съесть, и по дороге вниз, на кухню... Мама сказала: «По крайней мере на Багамах я могла бы немного развлечься». Дядя Мэтт сказал: «Ты только об этом и думаешь, верно? А я буду развлекаться на Нормандских островах! — Он был очень сердит. —Тебе придется смириться с этим или расстаться со мной».

— Что произошло потом?

— Мне пришлось убежать, потому что мама вышла из комнаты, и я едва успел вовремя скрыться.

— Куда она направилась?

— О, всего лишь в свободную комнату.

— Женатые люди не должны спать в разных комнатах, — заметила Люси. — Я слышала, как повар сказал миссис Пирс, что по этому признаку можно судить, счастливый брак или нет.

— Думаю, миссис Пирс недовольна, что ей придется убирать две кровати вместо одной... Смотри, мама идет. У дяди Мэтта по-прежнему сердитый вид.

Они молча смотрели в окно.

— Тимми, думаешь...

— Да?

— Если бы мама и Дядя Мэтт развелись... я лишь предполагаю...

— И папа вернулся бы из Китая...

— Из Тибета.

— Это было бы замечательно... хотя мне нравится дядя Мэтт...

— Да, он хороший.

— Может быть, мы смогли бы видеть его иногда после развода.

— Может быть, и смогли бы.

Они улыбнулись друг другу.

— Я уверен, — твердо произнес Тимоти, — все закончится хорошо.

— Да, но сколько еще времени мы будем ждать возвращения папы? — печально спросила Люси. — Иногда мне кажется, что всегда.

Тимоти не ответил сестре. Они молча стояли у окна; «роллс-ройс» отъехал от дома начал свое восемнадцатимильное путешествие по извилистой дороге до Лондона.

IX

Спустя некоторое время Мэттью Моррисон произнес:

— Я сожалею о вчерашней ночи.

Выговорить это стоило ему немалых усилий. Мэттью был гордым человеком и не любил извиняться — тем более когда чувствовал, что первым это следует сделать не ему.

— Да? — сухо произнесла Лайза. Он отметил, что в это утро она выглядела превосходно; апрельская погода была переменчивой, но Лайза надела под пальто эффектное весеннее платье, словно не сомневалась в том, что зима закончилась и лето уже близко. Короткое платье позволяло Мэтту видеть длинные красивые ноги жены.

— Ты ужасный водитель, Мэтт, — сказала Лайза. — Совсем не смотришь на дорогу. Лучше бы ты нанял шофера.

Но Мэтт предпочитал обходиться без шоферов. Ему было пятьдесят пять, он успел привыкнуть к удобствам, которые можно купить за деньги, но не желал сидеть в своем автомобиле в качестве пассажира. Он также втайне боялся «напускать на себя важность» и «играть чуждую ему роль». Результатом был снобизм наизнанку, желание сохранить простые привычки, приобретенные давным-давно, в ту пору, когда он карабкался от должности конторского мальчика на побегушках к посту председателя правления индустриальной империи. Теперь он владел большим домом, в котором чувствовал себя немного дискомфортно, держал первоклассного повара, презиравшего простую английскую кухню,, любимую Мэттом, и имел красивую, воспитанную жену, чьи вкусы не мог разделять. Втайне он ненавидел свой дом («этот огромный старый сарай» — так мысленно, называл его Мэтт), шедевры повара («эти чертовы французские штучки») и даже свою жену, которую считал испорченной и вздорной, однако Мэтт сознавал, как трудно ему было бы отказаться от всего этого. Ему, возможно, хотелось бы верить в то, что в душе он остался простым парнем, которому не изменил успех, но он был достаточно честен с самим собой и знал, что в действительности он изменился; Мэтт с огорчением признавался себе в любви к привилегиям, дарованным богатством и положением. Но он не афишировал эту свою слабость. Он знал, что говорили о «сделавших себя людях», открыто наслаждавшихся своим богатством, и боялся презрительного ярлыка «нувориш».

— Я не люблю шоферов,—внезапно сказал он.— В наше время держать шофера — это играть на публику. Ты знаешь, что я этого не терплю.

— О нет,—возразила Лайза. — Ты хочешь казаться «простым человеком» и похоронить себя в глухом уголке Нормандских островов после ранней отставки.

— Послушай, Лайза...

— Какой смысл экономить деньги на налогах, если их будет не на что тратить?

— Мы не обязаны проводить весь год на Нормандских островах.

— Я не понимаю, что ты имеешь против Багам. Там райский климат; ты сможешь купаться, вести «простую жизнь».

— Это слишком далеко от Англии.

— О, Мэтт, это нелепость! Сейчас не существует далеких мест!

— Если ты думаешь, что я собираюсь стать одним из тех, кто полжизни проводит в самолетах...

— Чем плохи самолеты, если они тебе по карману? «Игра на публику»? Какой ты лицемер, Мэтт!

— Ты меня не понимаешь, — Мэтт упрямо поджал губы.

— После того, как ты уйдешь в июне в отставку, мы могли бы устроить себе приличный отдых, прежде чем ты решишь где-то обосноваться. Почему не съездить снова в Испанию?

— Июнь в Испании — очень жаркий месяц, и я не выношу тамошней кухни. Я бы предпочел провести время у моря где-нибудь в Англии.

— Господи, — сказала Лайза, — сейчас ты заявишь, что хочешь присоединиться к Джейн и Бенедикту в Колвине.

На лице Мэтта появилось удивленное выражение.

— Они уже там?

— Еще нет, но Бенедикт снимает коттедж в Колвине на все летние каникулы. Разве я не говорила тебе о моей вчерашней беседе с Джейн?

— Ты говорила только о своем желании жить на Багамах. Мы могли бы погостить у них пару недель в июне.

— Ты, верно, смеешься.

— Насколько велик коттедж?

— О, это ужасная маленькая хибара, очень тесная. Мэтт, ты шутишь.

— Мне нравится эта часть уэльского побережья. Уолтеру повезло, что его имение расположено на полуострове Говер.

— Неудивительно, что ты испытал разочарование, когда Эван Колвин бросил Николу и умчался в Африку!

— Он ее не бросил, — Мэтт с щемящей сердце грустью подумал о дочери. — Они не были помолвлены.

— Никола проявила чрезмерную сдержанность, — сказала Лайза. — Она абсолютно не умеет обращаться с мужчинами.