Дьявольская секта

Ховач Сьюзан

— Но, Бенедикт, он не может это сделать! Это его родовое поместье!

— Такая сентиментальность неуместна во второй половине двадцатого века.

— Может быть, Уолтер собирается продать Колвин-Корт этому обществу, — предположила Джейн.

— О боже! — воскликнул Бенедикт. — Он этого не сделает! Не совершит такой глупости!

— Но если ему очень нужны деньги...

— Деньги, — произнес Бенедикт. — Не люблю разговоры о деньгах. Деньги, деньги, деньги. Скучная тема — деньги.

— Да, дорогой. Но они

бывают весьма полезны.

— Взять, к примеру, твоего зятя. В газетах о нем всегда пишут так: «Мэттью Моррисон, промышленник-миллионер». Почему не сказать просто: «Мэттью Моррисон, промышленник»? Зачем нужно всякий раз приклеивать ярлык «миллионер»? Разве он делает Моррисона человеком другого сорта?

— Ну, некоторая разница есть, — сказала Джейн. — Миллионер живет несколько иначе, нежели местный мясник.

— Разумеется! — отозвался Бенедикт. — Мы оба знаем, что твоя сестра вряд ли вышла бы замуж за Моррисона, будь он простым мясником!

— Дорогой, по-моему, ты несправедлив к Лайзе.

Бенедикт великодушно изобразил на лице растерянность, потом все же добавил с вызовом:

— Ты можешь представить себе, чтобы Лайза вышла замуж за мясника?

Джейн не могла это сделать, однако она не позволила себе вслух согласиться с мужем. Она подумала о своей сестре. О двадцатидевятилетней Лайзе — эффектной, умной, прекрасно владеющей собой. О Лайзе, имевшей все от коллекции норковых шуб до двух очаровательных детей...

Джейн протянула руку к последнему тосту и намазала его маслом, не отдавая себе отчета в своих действиях.

— Лайза очень романтична, — невозмутимо произнесла она, — и вполне могла бы выйти за мясника, если бы влюбилась в него.

— Чепуха, — сказал Бенедикт.

Интуиция подсказала ему, что лучше сменить тему.

— Что сейчас делает дочь Моррисона? По-прежнему работает в Лондоне?

— Да, она до сих пор живет в Хэмпстеде и не слишком часто приезжает в отцовский дом. Лайза сказала, что не видела ее целую вечность.

— Хм.

Бенедикт задумался о том, почему Николу больше не тянуло в дом отца.

— Очень жаль, что из романа Николы с Эваном ничего не вышло. — Джейн откусила тост. Двести двадцать калорий. Может быть, она сумеет воздержаться от ленча. — Было бы очень удачно, если бы они поженились.

— Удачно — очень подходящее слово, — сухо заметил Бенедикт. — Похоже, положение Уолтера таково, что Эвану придется взять в жены богатую наследницу.

— Дорогой, я уверен, Эван не способен жениться только ради денег!

— Денег, — повторил Бенедикт. — Опять это ужасное слово.

— Но, Бенедикт...

Джейн замолчала. Лучше не напоминать ему, что он затронул эту тему. Она взяла одну из утренних газет и принялась листать ее.

— Господи, я чуть не забыла прочитать мой гороскоп! Может быть, там есть подсказка, стоит нам снять коттедж у Уолтера или нет.

— Я уже решил сделать это, — сказал Бенедикт. — Мне совсем не интересно, что какой-то жулик ежедневно сочиняет для доверчивой публики.

Встав, он наклонился, чтобы поцеловать жену, и шагнул к двери.

— Мне пора. Не жди меня к ленчу, дорогая, я поем в городе.

— Хорошо, дорогой... желаю удачного дня.

Она, как обычно, проводила мужа до двери и помахала ему рукой на прощанье. Бенедикт направился к белому «остину». Их маленький дом стоял на тихой, тенистой улочке в миле от центра города; поездка до колледжа была недолгой. Когда Бенедикт скрылся из виду, Джейн вернулась в столовую и, прежде чем заняться грязной посудой, поискала свой гороскоп.

Под своим знаком Зодиака Джейн прочитала: «Тщательно подумайте перед принятием любого решения. Сегодня можно помечтать о путешествии, но остерегайтесь неожиданных приглашений».

VIII

— Какой у него гороскоп на сегодня? — днем позже спросила маленькая Люси, племянница Джейн, жившая в доме Мэттью Моррисона, в Суррее. — Что там написано?

— День сулит вам удачу, — старательно прочитал ее брат Тимоти. — Воспользуйтесь неожиданной возможностью. Будьте смелым.

Он торжествующе посмотрел на сестру.

— Это означает, что у него есть шанс бежать из Китая!

— Из Тибета, — сказала Люси. — Папа в Тибете. Он пересек Гималаи с проводником и спустился по реке на плоту, как в том фильме, что мы видели; в конце концов он сел в вертолет...

— Ну, ну, ну, — в комнату, где уединились со свежими гороскопами близнецы, вошла Лайза Моррисон. — О ком это вы, мои дорогие? О герое одного из этих ужасных сериалов?

На лицах близнецов появилось виноватое выражение, они не знали, что сказать, украдкой посмотрели друг на друга. Лайза улыбнулась.

— Мы фантазировали, мама, — сказала Люси. — Просто сочиняли.

— Мы пытались представить, как папа добрался бы домой, если бы он не утонул, — добавил Тимоти. — Если бы он выплыл, то оказался бы на территории Китая, а вырваться оттуда непросто, он мог несколько лет провести в тюрьме.

— Но, дорогой, — Лайза не знала, что сказать, но чувствовала, что ей следует что-то произнести, — папа умер. Давно умер. Разве бы я могла выйти замуж за дядю Мэтта, если бы еще надеялась, что папа жив?

Они посмотрели на нее. Их лица были растерянными. В комнате стало тихо.

— Мы просто фантазировали, — сказал Тимоти. — Это все — наша выдумка.

— Наша выдумка, — подтвердила Люси.

Лайза облегченно вздохнула.

— Тогда ладно, — она натянула перчатки. — Мои дорогие, я уезжаю с дядей Мэттом в Лондон. Желаю вам хорошо провести день. Увидимся вечером. Где Констанца?