Дьявольская сила
Шрифт:
Старый блестящий мастер шпионажа Харрисон Синклер и в свои шестьдесят с небольшим лет не раз выкидывал всякие фортели и удивлял сотни людей на этом свете – друзей и коллег, начальников и подчиненных, врагов и недругов по всему миру и в Лэнгли. И даже после смерти от него, похоже, по-прежнему следовало ожидать разные неожиданности, крутые виражи и хитроумные запутанные ходы. От какого другого умершего можно было бы ждать подобные сюрпризики, идя по оставленным им следам?
Мы позвонили личной секретарше Эйслера и попросили, чтобы он немедленно принял нас. И пока мы с Молли перешептывались
– Какая-то проблема? – озабоченно поинтересовалась она.
– Да, – коротко отрезала Молли.
– В любом случае, всегда рады помочь, – говорила секретарша, сопровождая нас к лифту и далее, к кабинету директора.
Она напустила на себя деловой вид, но все же ее швейцарская холодность немного растопилась, и она по пути беспечно щебетала, будто в последний момент все мы стали близкими друзьями.
Молли что-то вежливо отвечала ей, а я не говорил ни слова. В правом кармане пиджака у меня лежал пистолет «глок», и я то и дело ощупывал его пальцами.
Чтобы пронести его в банк, да еще через специальные двери с детекторами на предмет обнаружения металла, надо было проявить недюжинное мастерство и ловкость, чему меня обучили в ЦРУ, за что я ему премного благодарен.
Один мой коллега по службе в разведке, некий Чарльз Стоун (его необычайные приключения вы наверняка знаете), как-то рассказал мне, как он умудрился пронести «глок» через стойку безопасности в аэропорту Шарля де Голля в Париже.
Большинство частей этого пистолета сделано из пластмассы, поэтому Стоун, проявив сообразительность, разобрал его и мелкие металлические детали уложил в толстый бритвенный футляр, крупные же спрятал в раме саквояжа, а пластмассовые части просто рассовал по карманам. Все это он беспрепятственно пронес через контроль, где просвечивают рентгеновскими лучами ручную кладь.
К сожалению, метод Стоуна для моих условий не подходил, так как никакого багажа в банк с собой я не нес и через детектор металла и рентгеновский аппарат его не пропускал. Все должно было быть при мне, а сигнальные устройства наверняка сразу же обнаружили бы спрятанный пистолет.
Поэтому я придумал свой способ, как пронести его, воспользовавшись несовершенством в детекторах металла. Эта аппаратура проявляет максимум чувствительности в центре магнитного поля. В пистолете системы «глок» относительно мало металлических деталей. Поэтому я просто-напросто привязал его к длинному нейлоновому шнуру и, прикрепив другой конец шнура к поясному ремню, положил в правый карман брюк, где предварительно проделал дыру. Пистолет, таким образом, свободно болтался у меня под штаниной около лодыжки, а я засунул руку в карман и крепко держал конец шнура, пока проходил через стойку детектора металла. При этом весьма важно поддать пистолет ногой так, чтобы он попал на самый край магнитного поля детектора, где оно самое слабое и почти ничего не обнаруживает.
Само собой разумеется, когда я проходил через эту стойку, то почти замер с перепугу, что мой трюк не удастся и попытка обмануть детектор окажется тщетной. Но, тем не менее, проскочил я без всяких проблем, а в приемной, следуя за Молли и
Доктор Эйслер, который казался еще более обеспокоенным, нежели его секретарша, предложил нам кофейку, но мы вежливо отказались. Озабоченно нахмурив брови, он сел на диван напротив нас.
– Ну а теперь, – спросил он дрожащим, но все же четким голосом, – скажите, что за проблема возникла вдруг?
– Да в хранилище не хватает содержимого, – ответил я.
Он окинул меня долгим пристальным взглядом и, высокомерно пожав плечами, сказал:
– Мы знать ничего не знаем о содержимом своих клиентов в хранилище. Мы обязаны лишь предпринять все меры безопасности и все…
– Но банк ведь отвечает за целостность содержимого.
Эйслер сухо рассмеялся.
– Боюсь, что не отвечает. Но, так или иначе, ваша супруга всего лишь совладелец.
– Похоже, что значительная часть золота пропала, – наморщил лоб я. – Слишком большое количество, чтобы этого не заметить. Я хотел бы знать, куда его могли отправить.
Глубоко вдохнув и выдохнув, Эйслер понимающе кивнул головой и беспечно сказал:
– Мистер Эллисон, мисс Синклер, вы, конечно же, прекрасно знаете, что я не вправе рассказывать о каких-либо переводах и перечислениях…
– Но раз уж дело касается моего вклада, – вспылила Молли, – то я, наверное, вправе знать, куда его переправили!
Подумав немного, Эйслер снова снисходительно кивнул:
– Мадам, сэр, что касается закодированных вкладов, то наша обязанность заключается в том, чтобы допускать к ним всех лиц, которые отвечают всем требованиям, предусмотренным лицом или лицами, внесшими данный вклад. А во всем остальном, чтобы защитить всех заинтересованных лиц, мы обязаны придерживаться тотальной конфиденциальности.
– Но мы-то ведь, – холодно заметила Молли, – ведем разговор о моем вкладе. Я настоятельно требую сказать, куда отправлено мое золото.
– Мисс Синклер, конфиденциальность в подобных делах является старинной традицией банковской системы нашей страны, и «Банк Цюриха» обязан неукоснительно ее соблюдать. Извините меня, если у вас есть еще какие-то проблемы, мы могли бы…
Тут одним движением руки я выхватил из кармана «глок» и нацелил его прямо в высокий лоб Эйслера.
– Пистолет заряжен, – предупредил я, – и я готов нажать курок. Не надо… – Увидев, что он потихоньку подвинул ногу вправо, к кнопке тревоги, вделанной в стол в нескольких дюймах от него, я снял курок с предохранителя. – Не надо глупить и поднимать тревогу.
Предупредив Эйслера, я подвинулся к нему поближе, так что дуло пистолета теперь оказалось всего в дюйме или паре дюймов от его лба.
Теперь мне не надо было особо напрягаться и сосредоточиваться – мысли его так и рвались наружу, и я мог легко читать их: безудержно лился целый поток мыслей, правда, большинство по-немецки, но изредка проскакивали и английские фразы и слова, когда он готовился говорить вслух по-английски предложения, возражения или выражать протест и негодование.
– Как видите, мы находимся в безвыходном положении, – предупредил я.