Дьявольский контракт
Шрифт:
Он лишь усмехнулся и отошёл. Я лежала, пытаясь прийти в себя после нашего столкновения. Как я могла подписать идиотский договор, где значусь Жертвой, которая должна ублажать в постели своего хозяина, чёрт его побери! Мало ему было, что он приходил ко мне каждую ночь во сне? Впрочем, сложно было назвать сном то ощущение реальности, которое не отпускало меня во время наших соитий. Да ещё и синяки на теле после его грубостей! Неужели он обрёл власть надо мной задолго до подписания контракта? Тут вспомнились слова ведьмы, что сны станут явью, если не пройду пусть сестры. Эх, хоть я и ступила на её стезю,
Немного успокоившись, встала. Алан уже стоял в чёрных брюках и белой рубашке навыпуск, застёгивая пуговицы. Яростно выдохнула, сжигая его ненавидящим взглядом. Пользуется тем, что завишу от него и не могу уйти! Ещё не хватает, чтобы он изнасиловал меня! С него станется! А ведь изначально казался разумным и порядочным. В очередной раз стала костерить город, изменивший его характер. Благопристойность Алана осталась за стенами города, а тут он оказался похотливым самцом, желающим обладать мной.
Я твёрдо решила не возвращаться больше в номер отеля. Если сейчас мы уйдём в казино, то там и останусь. Буду держаться до последнего, чтобы не заснуть, но не позволю Алану добиться своего!
Тут подумала о своём положении. Ссылаясь на договор, Алан твердит, что я стану секс-рабыней. Но на самом деле я не собираюсь ложиться в постель Демона Ночи! Мне бы отыскать Ларису, да помочь сбежать, только вначале надо подумать, где нам с ней спрятаться. Я-то могу вернуться в прежнюю жизнь, а она не может!
– Алан, - позвала примирительным тоном. Надо бы с ним поменьше ссориться, чтобы согласился помочь мне. Мне нужен союзник. – Скажи, а те, кто попали в эту жизнь естественным путём, могут обрести свободу? И вообще, почему некоторые люди – хозяева, а другие – рабы? Почему одни подчиняются другим, если все они попали сюда на равных правах?
К этому моменту Алан уже заправил рубашку в брюки, повязал бабочку, надел жилетку и пиджак. Одежда сильно изменила его. До этого мне доводилось видеть его в просторных белых шальварах и длинной рубахе навыпуск. Но сейчас он преобразился до неузнаваемости! Русые волосы аккуратно причёсаны, сам весь подтянутый и шикарный! Красивый чертяка. А серьга-колечко так и осталась в ухе, внося свою пикантность.
Аж мурашки пробежали по телу от мысли, что этот парень несколько минут назад держал меня в объятиях и пытался соблазнить. Может, зря я столь активно отбивалась? Подумав так, пришла в ужас. Вдруг чары города начали действовать на меня, и я готова отдаться любому?
Неожиданно поймала на себе изучающий взгляд Алана. Неужели мои мысли отразились на лице? Я запаниковала. Но оказалось, что он обдумывал ответ на мой вопрос.
– Каждый, кто прибывает сюда, получает распределение на место своей несвободы. Кому-то везёт получить это место в правящих рядах, а кому-то приходится занять место среди подчинённых. Но есть те, кто, прибыв сюда, заключают договор с Потусторонним Миром. Они могут свободно перемещаться между обеими жизнями и вести двойное существование. Их власти хватает, чтобы выбирать себе рабов ещё в предыдущей жизни и проводить их в новую жизнь естественным путём, или через подписание контракта.
От его слов стало плоховато. Получается, мой Правообладатель Питер Ковальский – один из тех, кто пошёл на сделку
От своих предположений обомлела. Неужели я права? С ужасом посмотрела на Алана, желая поделиться соображениями. Но он, видимо, посчитал разговор законченным, и не заметил моего замешательства. Алан взял со стола большую бархатную коробочку и подошёл ко мне.
– Повернись ко мне спиной и подними волосы, - велел он.
Я подчинилась. Он повесил мне на шею изумительное изумрудное колье и застегнул. Я опустила волосы и с восхищением глянула на себя в зеркало. Моя рука непроизвольно легла поверх богатого украшения, словно пытаясь прикрыть его великолепие. Алан отвёл мою руку и снова протянул раскрытую коробочку.
– Вот ещё, - сказал он.
Внутри лежал гребень, инкрустированный изумрудами и серьги, столь же прекрасные, как колье. Надела серьги и, собрав волосы на затылке, заколола гребнем. Несколько локонов свесилось на шею, придав моему образу романтичной пикантности.
Пока я изучала себя в зеркале, Алан положил ладони на мои предплечья, склонился и прошептал на ухо:
– Вы прекрасны, моя маленькая леди.
Глава 7
Романтический ужин
Когда мы появились в холле отеля, я поняла, что наша пара вызывает всеобщий интерес. Неужели они никогда не видели красивую женщину в сопровождении красивого мужчины? Разве обязательно так откровенно пялиться на нас, словно мы зверушки диковинные?
Алан сделал вид, что не заметил внимания окружающих и повёл меня по многолюдным залам. Дворецкий открыл перед нами дверь, и мы вошли в ресторан. Приглушённый свет, играет оркестр, вальсируют пары. Стены обиты светлыми деревянными панелями, изрезанными витиеватыми узорами, на окнах зелёные с золотым шитьём шторы. Небольшие круглые столики, накрытые зелёными скатертями. Изысканная посуда, серебряные столовые приборы, зажженные свечи, фигурно сложенные салфетки.
Мой спутник подвёл меня к одному из столов и отодвинул передо мной стул. Я села, а он сел напротив.
У меня появилось ощущение, что мы вернулись в прежнюю жизнь. Здесь ничто не напоминало о том, что мы находимся в новой жизни. Может, мне всё приснилось? И не было никакой ведьмы и кровавого договора? Хотя, о чём это я? Алан – живое подтверждение тому, что прежняя жизнь осталась в прошлом.
– Что будем заказывать? – Алан протянул мне меню.
Я машинально открыла и уставилась в него ничего не видящим взглядом. Попыталась сосредоточиться, чтобы выбрать блюда, но мои мысли оказались далеки от происходящего. Я отчаянно боролась с воспоминаниями о том, что незадолго до гибели отец пригласил нас с мамой и сестрой в ресторан. Точно так же играла музыка, и пары кружились в вальсе. Такие же шторы, стены, люстры. Что за наваждение? Или ресторан тоже способен меняться, как и гостиничные номера? Я пыталась вспомнить, что я заказала в тот вечер. Казалось, что мне необходимо съесть то же самое, чтобы вернуться в тот день, когда все были живы.