Дьявольское святилище

Гриллс Беар

Склонившись над спутниковым телефоном «Турайя», Нарова говорила с Бруксом. Ее голос был полон напряжения и ужаса.

— Первое судно — это «Адлер», яхта класса «Нордхаун-64», пришвартованная у пирсов нью-йоркского Челси. Второе судно — «Вервольф», класс «Нордхаун-52», пришвартованный в доках святой Катерины в Лондоне. Судно номер три — «Огненная земля», еще один «Нордхаун-52», бросивший якорь на стоянке для яхт в Тель-Авиве.

Повторив услышанные от Наровой детали, Брукс произнес:

— Ладно. Работаю.

Он приказал ей ни в коем случае не отходить от «Турайи».

Каммлер признался, что, помимо трех устройств, спрятанных на яхтах у городских пирсов, он сделал еще пять, которые планировал использовать для подрыва атомных электростанций; еще пять яхт «Нордхаун» с сорокакилограммовыми СЯУ. Всего — восемь, священное число СС. Благодаря «суксу» Нарова смогла извлечь из Каммлера все детали.

Первой целью была атомная электростанция Циньшань, расположенная на берегу Восточно-Китайского моря в непосредственной близости от Шанхая — города, в котором проживают двадцать четыре миллиона душ. Второй целью значилась американская АЭС Калверт-Клифс на берегу Чесапикского залива к югу от Вашингтона с его восемью миллионами жителей^[74]. В список попала и французская АЭС Фламанвиль, расположенная к западу от Парижа. Намечена была также цель в Канаде и вторая АЭС в Китае. К счастью, разрушение лаборатории помешало Каммлеру отправить пять устройств в точки назначения. В связи с этим приоритетной задачей стало уничтожение атомных бомб, которые уже находятся в пунктах назначения и должны вот-вот взорваться.

Нарова не хотела бы сейчас оказаться на месте Брукса. Ему нужно координировать три миссии по поиску и ликвидации устройств на трех разных континентах в крайне сжатые сроки. Шанса обезвредить бомбы нет никакого; единственный вариант — взорвать яхты прямо на воде.

Сам по себе оружейный уран не слишком радиоактивен. Чтобы вызвать серьезное радиационное поражение, нужно с невероятной силой столкнуть два тяжелых куска этого металла. При ударе подобных масс начнется цепная реакция деления ядер, которая приведет к ядерному взрыву, а тот, в свою очередь, станет причиной выброса значительных объемов радиации.

Если устройства будут уничтожены в трюмах яхт и пойдут вместе с ними на дно, это сделает их относительно безвредными. Теперь все зависело от Брукса.

Нарова повернулась к Фальку:

— Пойди поищи Йегера и Повесу. И Алонсо тоже. Нам нужно перегруппироваться на случай, если Бруксу понадобится что-нибудь с нашей стороны.

— А как насчет Питера Майлза и жены Йегера?

— Их тоже поищи. Но я не питаю особых надежд на этот счет.

Фальк захромал прочь. Нарова знала его как храброго и бесстрашного человека, потому ее не удивило, что он поступил правильно. Однако в данный момент она отослала его совсем по другой причине.

Как только он покинул комнату, Нарова взяла только что наполненный шприц «сукса» и воткнула его в катетер, торчавший из предплечья Каммлера.

Она приблизилась к нему вплотную и заговорила едва слышным шепотом:

— Полагаю, ты думал, что все закончилось? Боюсь, что нет. — Она на несколько секунд замолчала. — Видите ли, мистер Каммлер, это — личное. Я расскажу вам историю, — продолжила она. — 1943 год. Соня Ольчаневская, русская еврейка невероятной красоты. Три года она сражалась во французском Сопротивлении. Однако ее поймали и отправили в концентрационный лагерь Нацвейлер. Там, помимо прочих ужасов, ее насиловали. Один человек, по сути, превратил ее в свою рабыню и сожительницу.

Нарова сделала паузу.

— Мне любопытно: ты когда-нибудь слышал эту историю?

— Нет, — сказал Каммлер отрывисто. — Никогда. Клянусь.

Многократное введение препарата, похоже, сломало его. Возможно, взглянув смерти в лицо, он смог наконец увидеть и свою темную душу.

— Человеком, насиловавшим Соню Ольчаневскую, был генерал СС Ганс Каммлер, — продолжала излагать Нарова. — Твой отец. А Соня — моя бабушка. Твой отец насиловал мою бабушку, а это значит, что мы с тобой… почти семья.

Она придвинулась еще ближе, поднеся губы к уху Каммлера:

— Таким образом, Фальк — наполовину мой кузен, а ты — наполовину мой дядя. Насколько я знаю, убийство собственного дяди называется авункулицидом. Сложновато выговорить, но сойдет.

С этими словами она ввела последнюю инъекцию хлорида суксаметония в кровеносную систему Каммлера.

— Прощай, дорогой дядюшка. Судный день настал. А для тебя он должен был наступить очень давно.

Какое-то мгновение Каммлер пристально глядел на Нарову, а затем выдавил из себя усмешку, полную высокомерной ненависти.

— Скажи Йегеру, — прошипел он, — что теперь я смерть…

Голова Каммлера опустилась, и последние слова остались недосказанными.

Нарова наклонилась и проверила его пульс. Пульс отсутствовал. Хэнк Каммлер умер. Но что за странные последние слова? Он не может быть смертью. Он уже умер.

Странные. И по какой-то неуловимой причине леденящие душу.

Почему, умирая, он говорил с таким торжеством в голосе?

И почему личное послание Йегеру?

89

«Супер-линкс»^[75] летел над Темзой, скользя над водной гладью со скоростью, близкой к максимальной, — почти двести миль в час. По подсчетам пилота, они находились от цели на расстоянии одной минуты полета.

— «Дельта-1», «Стингер-3», шестьдесят секунд до цели, — произнес он в микрофон. — Включайте ЛЦУ^[76].

— Принято, — донесся голос сержанта контртеррористической службы САС Пита Айрона, занявшего вместе с одним из своих капралов, Фредом Гибсоном, позицию у стоянки для яхт в лондонском Сити.

Со времен 11 сентября контртеррористическое подразделение САС базировалось в сверхсекретной штаб-квартире буквально в двух шагах от Уайтхолла^[77]. Бойцы всегда были готовы подняться по тревоге, как, например, сегодня.

С момента начала операции не прошло и двадцати минут. Им поставили задачу уничтожить яхту класса «Нордхаун», пришвартованную в доках святой Катерины, не считаясь с риском потерь среди гражданского населения и сопутствующего ущерба. Крайний срок — 3 : 59.

Членов команды предупредили, что, если они потерпят неудачу, небеса рухнут в прямом смысле этого слова.