Дыхание будущего. Апокалипсис
Шрифт:
– Руана…
– Тим…. Ведь только любовь долго терпит, милосердствует, – она нежно сжала его пальцы в своих ладонях.
– Только любовь не завидует, не превозносится, не гордится, – тихо продолжил он.
– Она не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, – прошептала Руана, – любовь не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит…
Игры ярости
Солнечный майский день подходил к концу. Субботний вечер немного усталый и тёплый, предвкушал сладкий сон. Взрослые и дети гуляли в школьном парке, любовались алой полоской заката, которая расчертила весеннее небо оттенками красного.
Тишину нарушил громкий хлопок. Земля вздрогнула. Люди испуганно переглянулись, страх рисовал причудливые образы, толчок повторился. Девушки взвизгнули, резво спрыгнули со скамейки, отбегая в сторону кустарника. Из-под здания городской школы поползли трещины, асфальт вздыбился. Старое кирпичное здание задрожало, запахло горелой проводкой, из окон повалил дым. Кто-то крикнул:
– Пожар!
Из-за усиливающихся толчков девушки упали лицом вниз, испугано охнули. Мальчик прижался к падающей бабушке, закричал пронзительно, вцепился в неё. На асфальте поползли трещины, они разъезжались, образуя огромные дыры. Дрожь земли походила на пульсацию. Цвет небо стал пурпурным, неестественно ярким и жутким.
Здание школы закачалось. Кирпичная кладка, как будто сделанная из гипса крошилась, и строение сложилось, словно карточный домик за несколько минут. Клубы пыли вырвались из-под фундамента. Когда пыль осела, очевидцы: мальчишки и несколько мужчин осторожно подошли к развалинам, увидели провал, а потом их отбросило новым толчком, уронило навзничь, словно взрывной волной. Из ямы вырвался фонтан грязи. Земля задрожала снова, а потом когда шум стих, в парке повисла гнетущая тишина. Люди с опаской подходили к руинам, заглядывали в образовавшийся провал, кто-то вызвал МЧС, полицию. Говорили – «хорошо, что суббота и учащихся не придавило».
Глава администрации как обычно притащился с кучей помощников, взъерошенный и красный, бегал по оцепленному ментами квадрату и орал в телефон.
К ночи на город опустился жёлтый туман. Никто сразу и не понял, что ядовитый морок уничтожил большую часть населения. Люди корчились в судорогах, медленно и мучительно умирали.
* * *
– Всем проверить защитное снаряжение, – скомандовал Ворон. – Выходим по одному.
Гарик и Жёлудь незамедлительно последовали приказу командира – нацепили противогазы, на случай, если «ядовитый туман» решит кого-нибудь прикончить. Сняли оружие с предохранителя, проверили батареи в рациях и в фонарях. Долговязый Костя Желудев потёр влажные ладони и натянул перчатки. Игорь, которого друзья звали Гарик, покусывал губы. Ему было двадцать три, взрослый парень, мужик, как говорил отец, но ему было страшно. «Жаль, что тебя нет рядом, – пронеслось в голове, – я бы тебе столько всего мог рассказать»!
Отец погиб, как и мама, как многие в первое нашествие тумана. Гарику повезло, он как раз уехал из города, только жалел, что Настя осталась там. «Где сейчас она, что стало с ней?» – спрашивал себя. В первые дни после Разлома он отправился в город с поисковой группой, но всякий раз аномалии выгоняли бойцов за пределы района, где жила Настя. Никаких известий от неё не было, сотовая связь вырубилась, даже радиосвязь не везде работала. Некоторые рации справлялись, в основном те, что были у военных. Простенькие из магазинов типа «Рыбак-охотник» часто «фонили», и в них быстро разряжались батарейки.
Покидать бункер парням не хотелось. Внутри сухо, тепло, а главное безопасно. На поверхности неразбериха – аномалии, призраки и смерть. Сидишь глубоко под землей, и «по барабану», что там наверху творится. Люди, в большинстве своём, так вообще старались забыть первый день Разлома. Воспоминания о смерти близких и ужасах болезненны до сих пор. Выживших мучили кошмары, некоторые, так, вообще, «слетели с катушек». Надежда на спасение оставалась, и ради неё жители новой реальности справлялись с трудностями и пытались понять странные явления, которые происходили на поверхности.
Бункер – отличное убежище, к тому же перед самой катастрофой был подготовлен, словно его хозяева ждали третью мировую. «Укрытие наверняка строили на случай ядерной войны, в нём были противогазы, костюмы ОЗК и запасы продовольствия, лекарства – всё для того, чтобы выжить», – думал Гарик, осматривая оружие. Парень жил в двух кварталах от бункера, но, как и все местные, ничего не знал о нём. Помнил только, что сверху находился заброшенный долгострой и недовольных пайщиков, на поверку оказавшихся легендой для отвода глаз.
Сейчас мало кто рассуждал, что бункер нашли случайно. Кроме, конечно же, Ворона. Два года прошло. Именно он рассказал парням про первые дни после Разлома. Капитан Дмитрий Петрович Воронов служил на секретной базе, неподалёку от Армавира. Командовал взводом связи. Его ребята первыми перехватили сигнал о Чрезвычайной Ситуации, в котором содержались координаты убежища.
Воронов перенёс данные на карту, и уже собирался идти с докладом к командованию, но не успел, началось землетрясение. Планшет с картой капитан потерял, почти все сослуживцы погибли. Позже, выбравшись из туманного ада, он по памяти нанёс координаты на карту, которую» нашёл в одном из магазинов покинутого города. Вот только попасть в бункер военные так и не смогли – Зона запустила щупальца в посёлки и города, расползалась как спрут. Искать бункер бросили, надо было учиться выживать.
К моменту встречи с Гариком и Жёлудем Ворон сколотил небольшой отряд, и к немногочисленным воякам примкнули местные жители. Команда получилась разношерстной, но каждый старался пригодиться – учился новому, искал не только выживших, но и ответы на вопросы, что же стало причиной возникновения аномальной Зоны. Группа бойцов неоднократно совершала попытки выбраться из Зоны Разлома, но безуспешно. Единственное, что удалось через месяц – наладить связь с Большой Землёй. Тогда-то начальник секретного подразделения ФСО президента и передал Воронову коды доступа в бункер. Капитан знал, что Федералы держали его для высокопоставленных лиц и их семей. Говорил о своих предположениях с какой-то обидой и праведной злостью, что убежище не для простых смертных, а тут, когда Зона стала закрытой территорией, другого способа избавить местных от смерти не представлялось. «Надо же, решили наконец-то людей спасти, за свой счёт», – горько посмеивался он. «Вот и пригодилось укрытие обычным людям, а не местным олигархам».
Именно бункер оказался форпостом борьбы с исковерканным миром. Бойцы прочёсывали посёлки, искали живых. Спасли несколько преподавателей университета, которые первыми исследовали аномалии, используя лабораторию в бункере. Воронов был отличным организатором и всем застрявшим в Зоне Разлома нашёл применение.
Вокруг территории Зоны возвели укреплённую стену, даже ров выкопали. СМИ вещали о страшном землетрясении и аварии на химическом предприятии «Триумф» в Армавире. Врали нещадно о заражении местности, о неизвестном веществе, об эвакуации, которой не было. Что же творилось на самом деле в аномальной Зоне, командование узнавало от группы Воронова. Приезжали «важные лица» на чёрных «лексусах», качали головой, причмокивали губами и разводили руками. Говорили: «Работайте, Родина вас не забудет». «Но, и не вспомнит», – сквозь зубы отвечал капитан Воронов и снова рисовал планы, ломал голову, как найти выход, как жить дальше.