Дыхание бури
Шрифт:
Остановившись через несколько минут передохнуть, обнаружила, что от прежней тишины не осталось и следа. Лес ожил, наполнился звуками, и уже не казался спящим. Погони за мной не наблюдалось, и решив, что треск в лесу был случайным, я немного успокоилась, дальше тронувшись обычным лёгким шагом.
Неожиданно открывшийся взору, хутор поразил своим запустением. Многие дома, оставшиеся без хозяев, рушились на глазах. Один домишка, брошенный на произвол судьбы, ссутулился, покосился, и взирал на меня глазницами растрескавшихся стёкол в окнах. Он как будто спрашивал, вернётся
Со второго дома ветром сорвало крышу, и он стоял, словно потерявший рассудок, не понимая, отчего его стены, всегда такие крепкие, были вдруг разрушены дождями и снегами. Он уже никого не ждал, зная, что его хозяева уже никогда не вернутся, а умирал, почти повалившись набок и поддерживаемый единственной подругой — берёзой, растущей под окном.
Пройдёт ещё несколько лет и природа поглотит эти дома, как растворила в себе совсем недавно и их соседей. Придя сюда через несколько лет, и мы не поверим в то, что здесь когда-то жили люди.
Страшась того, что с домом Алекса могла произойти та же история, медленно прошла по еле виднеющейся дороге, заросшей борщевиком и крапивой по направлению к последнему дому, стоящему у самого леса, и боясь взглянуть на то, что природа сделала с ним. Но, как ни странно, дом был в полном порядке, стоял всё такой же, как и пару лет назад, крепкий и надёжный. Он ждал, словно знал, что его хозяин обязательно вернётся.
Подойдя ближе, сразу поняла, что два года не прошли даром: двор и сад полностью заросли колючим кустарником, крапивой и осотом. Не похоже было, чтобы здесь кто-то появлялся. Расстроившись, «А чего я ждала?» я всё же вошла во двор. Исколов ноги осотом, обожжённая крапивой, кое-как добралась до крыльца, поднялась и обнаружила запертую дверь. На всякий случай пошарив за притолокой, неожиданно для себя нащупала ключ, отперла замок и вошла.
Огляделась. Не потревоженный годами слой пыли ровным слоем покрывал пол и предметы мебели. Это означало только одно — здесь никто не появлялся очень давно. Сколько тяжёлых воспоминаний было связано с этим домом! Сердце будто жгло огнём, так что грудь разрывало от боли и отчаянья. Готовая разрыдаться, я вышла за дверь, заперла её и положила ключ в то же место, где его нашла. Спустившись по ступеням, начала продираться сквозь заросли к дороге.
Не стоило верить в россказни подруги! Наверняка она ошиблась, приняв за Алекса какого-то туриста. Благо, их теперь, хоть отбавляй! Столько приезжает каждый год, что яблоку негде упасть. В большинстве своём селясь на всё лето в палатках прямо в лесу, всё новые и новые любители гор потом передают информацию об этом райском местечке другим интересующимся, привлекая следующих любопытных.
«Ладно. Я всё же попыталась», — решила, чтобы попытаться успокоить разбушевавшееся воображение.
Если ты здесь, разве сам не пришёл бы ко мне?
— Где ты была, дочь? — спросила удивлённо мама, увидев меня во дворе в такое раннее время.
— Доброе утро, мамочка! Вот, решила подышать свежим воздухом.
— Надеюсь, ты не ходила не в лес? — испугалась мама.
— Что ты? Нет, конечно! — соврала, стараясь казаться весёлой.
— Как вчера отдохнула?
— В клубе, что ли? Да, нормально, — бросила я.
— Веру видела?
— Конечно. Мы с ней хорошо пообщались. В общем, не всех подруг я ещё растеряла. Но я, всё равно, раньше ушла, надоел этот шум. Я уже отвыкла от дискотек.
— А что это за провожатый был у тебя вчера? — заинтересованно продолжила выпытывать она.
— Ну ты даёшь! Я ей тут рассказываю, а она лучше меня всё знает! — притворно удивилась.
— Да, добрые люди доложили, — засмеялась мама. — Знаешь, это хорошо, что ты с кем-то познакомилась, милая. Я так хочу видеть тебя счастливой! А эти пару лет на тебя просто страшно было смотреть, даже говорить не хочу. Мы с отцом очень переживали, дочка.
— Что ж переживали?
— Боялись, что ты Александра никогда не забудешь. Да, слава Богу, время хороший лекарь.
— Да, мамочка, — согласилась я. — Хороший. «Да не очень».
— Ну, расскажи мне, что за парень?
— Студент из Питера. В гости приглашал. Питер посмотреть.
— А что же ты?
— А я отказалась. Сказала, что у меня мама строгая, — притворившись, что мне и в самом деле весело, засмеялась я. Или не притворилась?
— Ну, правильно. Ты же себе цену знаешь?
— А то! Если уж на то пошло, я теперь совсем бесценная, — продолжила «веселиться». Или всё же моё хорошее настроение было реальным? «Что со мной? Я словно проснулась после долгого сна. В чём причина моей радости? Неужели в том, что мне сказали несусветную чушь, словно Алекс в посёлке? Но я, ведь, уже убедилась, что это не правда. Тогда что же? Неужели я и в самом деле оттаиваю?»
Когда мы вошли в дом, и папа увидел меня улыбающуюся, лицо его просияло.
— Дочь, вижу, ты в прекрасном настроении, — сказал он. — Произошло что-то хорошее?
— Нет, просто мы с мамой обсуждали мой поход на танцы, — проговорила я, мило улыбаясь, одному Богу было известно, как тяжело мне это давалось, ведь на душе у меня скреблись кошки от непонимания происходящего со мной, но я не должна была показывать это родителям, ведь в последнее время то и дело изводила их своим плохим настроением и кислой миной на лице.
— Что там было интересного? — вопросил отец.
— Да так, ничего особенного, — отозвалась лениво.
— Как же, ничего особенного! — возразила мне мама. — Мне-то вот уже доложили, что ты там была нарасхват.
— Так уж и нарасхват! — я залилась смехом.
— Но парень же тебя провожал? — вставила мама.
— Ну и что с того?
— Какой ещё парень? — спохватился папа. — Откуда взялся?
— Да так, обыкновенный парень. Из Питера. Но это ещё ничего не значит, — захотелось оправдаться мне.
— Да ладно! — протянул отец. — Наконец, ты становишься нормальной! Пусть дело и не в парне, но я счастлив увидеть улыбку на твоём лице.
— Что по-твоему, ты давно не видел моей улыбки? — возмутилась я.