Дыхание бури
Шрифт:
Печка была натоплена, вода в чайнике согрета. Посредине широкого кухонного стола расположился букет ромашек в старинной вазе, наверняка оставшейся от первых хозяев и передававшейся по наследству каждым новым жильцам.
Высыпав на ладонь немного заварки, внимательно её рассмотрела и понюхала. За два года она не испортилась. Заварив чай в видавшем виды чайнике с отбитым краем носика, принялась чаёвничать. Сухари показались подозрительными, поэтому есть их я побоялась.
Время шло, солнце поднялось на свой летний максимум, но Алекс так и не появлялся. Решила посчитать это испытанием под номером три. Испытанием
Начав перебирать растрёпанные тома сочинений Пушкина, Гоголя, Толстого, Куприна, выбрала единственную книгу не по школьной программе — фантастику братьев Стругацких, уселась на добротную сосновую кровать и принялась за чтение. Минуты ожидания тянулись одна за одной, складываясь в часы, но ничего не происходило. «Вполне возможно, он вообще не придёт,» — росло подозрение, но я всё ещё верила в чудо.
Кровать Алекса была удобной. Она манила уставшее, изжаленное тело прилечь и расслабиться. Чтение ещё более усыпляло-успокаивало, и в этом сказывались несколько бессонных ночей. Я не заметила как уснула, не услышала скрипа открываемой двери, и потрескивания половиц под лёгкой поступью оборотня.
«Ну вот, уснула!» — подумала, потянувшись на крепкой удобной кровати. Стерев сон с лица кончиками пальцев, открыла глаза. Словно в розовой дымке, увидела родной образ и улыбнулась своим милым мечтам. Эти тёмно-серые ясные очи когда-то глядели на меня с любовью, а теперь они были безразличны и холодны. «Ах, если бы только я могла что-то изменить!» — подумала, порывисто вздохнув. И вдруг глаза раскрылись шире, окончательно стряхнув с ресниц остатки сна.
Вскочив, села в углу кровати у стены. Передо мной на стуле, оседлав его верхом, сидел Алекс, глядя хмуро прямо в глаза, пронзительным взглядом проникая в глубину моей души. Под гнётом тяжёлого взгляда я готова была воспламениться, все слова, заготовленные для разговора, испарились, словно были теперь неуместны. Молчание затягивалось, и я так и не могла раскрыть рот, чтоб произнести какую-то банальность. Так и не найдя слов, продолжала молчать, пока, наконец, не услышала произнесённое холодным тоном:
— Выспалась?
— Да, спасибо, — попыталась под ледяным взглядом выдавить улыбку.
— Пора бы тебе уже понять, что спать нужно не в лесу и не в чужом доме, — ядовито прозвучало.
От негодования не сразу нашла, что ответить, хватая воздух раскрытым ртом.
— Да, как ты… — споткнулась на слове. — Что ты себе позволяешь?
— Ну…
— Что, ну!? — моему возмущению не было предела. Пока собиралась с мыслями, чтобы сказать что-нибудь едкое в ответ, прозвучал сухой вопрос:
— Почему ты здесь?
— Прояви чудеса сообразительности, может быть догадаешься! И не надо на меня так смотреть, будто я кого-то убила! — выпалила разом, и в его холодном взгляде зажёгся ледяной огонь, а губы искривила ядовитая ухмылка.
Сердце стучало по рёбрам, как молоток, дыхание сбилось. Глубоко вздохнула, успокаивая волнение.
— Я догадываюсь, но даю тебе возможность оправдаться, — почти заморозив меня взглядом, с ядом произнёс.
— Тебя
— Это я понял! — зазвучал металл в голосе. — Я спросил, почему ты находишься здесь? Ты хоть понимаешь, что здесь опасно? Разве ты забыла, что я запретил тебе приходить сюда?
Поток обвинений не прекращался. Молча выслушав всё, что он сказал, крикнула прямо в лицо:
— А мне плевать, что здесь опасно! Плевать, что дом под запретом! Лес под запретом! Могу я что-то сделать без твоего руководства?
— Поступая в поводу у своих желаний, ты не проживёшь больше недели!
— Меня всё эти правила достали! Мне не нужна такая жизнь! Надоело киснуть и прятаться, понятно? Буду делать, что хочу!
Он опешил, услышав мои слова, но затем нахмурился ещё больше, сузив глаза и скрипнув зубами бросил:
— Уходи!
— Не указывай мне, ясно? Уходить мне или нет! А впрочем, я сама не желаю более здесь оставаться! — возразила резко.
Спрыгнув с кровати, став намного ниже него ростом, но не уронив своего достоинства, твёрдым шагом прошествовала к двери. С треском распахнула её и, быстро сбежав вниз по ступенькам, выскочила со двора и бегом помчалась прочь. Но не к тропе, ведущей в посёлок, а в глубь леса, туда, откуда слышалось явственное журчание реки.
В пылу гнева добежав до воды, прямо в обуви бросилась в волны, доходящие до колена, намочив попутно и кроссовки, и джинсы, но быстро остудив при этом свой разум. Умыв лицо прохладной водой, снова выбралась на берег, и уселась в тени раскидистой дикой груши, стащила мокрые кроссовки с ног, поставив их сушиться на солнце.
Часть 2. Глава 17. Выяснение отношений
Анна
Остудив холодной речной водой пылающие эмоции, сидела под раскидистым деревом, пытаясь сообразить, что меня так вывело из себя.
Со спины раздался приближающийся треск, словно огромный монстр мчался по моим следам не разбирая дороги. Сжавшись в комочек, сидела как мышка. Не оглянулась, чтоб не привлекать внимания лишним движением.
Стремительно, словно выпущенная из лука стрела, слева от меня по моим же следам пролетел Алекс, бросился в речку, и не мешкая выскочил на другой берег и, вдруг, неожиданно притормозил, словно потеряв что-то. Снова вернулся в реку, ища на другом берегу следы то вверх по течению, то вниз. До меня, наконец, дошло, что он потерял мои следы. Думал, что в пылу неистовства я запутывала их, бредя по воде. Ничего не найдя, в бешенстве топнул по воде, разбрызгивая вокруг тысячи мелких брызг и закричал:
— Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Этот выглядело настолько комично, что рассмешило меня. Прыснула, отводя взгляд от его обнажённой мускулистой спины. Резко повернувшись, он увидел меня. Судя по исчезнувшей с лица холодности, парень был готов взорваться от гнева. Я не осознавала, что меня так развеселило. Его метания по реке или дикий возглас, но я не смогла успокоиться и перестать смеяться, даже когда, скрипя зубами и вперив в меня обжигающий взгляд, Александр направился ко мне.
Приблизившись на расстояние около полутора метров, он остановился и явно пытался спалить меня своим яростным взором. Мой смех оборвался. Я поднялась, высоко задрав голову. Смотрела в горячо любимые серые очи и поражалась переменам его настроения.