Дыхание дракона
Шрифт:
Ну почему, почему силовые структуры власти так неповоротливы, когда дело касается… дела? Почему они тогда не сровняли с землей найденный им и Хортом зачарованный замок, придавив змею еще в зародыше?
Ну ладно, нынешний план был неплох, хотя ситуация со стороны Кверка и не была столь запущенной. Здесь не назревал геноцид в отношении людей, поскольку людей в Кверке кот наплакал. В конце концов, Кверк мог объявить «границу на замке» на неопределенный срок, предоставив армии, примаршировавшей из Веята, стоять вдоль этой самой границы, сколько влезет. Но все же план был неплох.
И теперь этот план отправился в выгребную яму.
Может быть, когда с каждой стороны падет тысячи по полторы, удастся сесть за стол переговоров и как-то замять
Стериан, разумеется, увидел, что сделала Ивона, как видел и сполохи драконьего огня. И оригинальность решения его позабавила. Однако он прекрасно понимал, что даже если остановить стрелы, сами армии уже не остановить.
Проследив взглядом за перемещениями передового отряда пехоты, Стериан устало-безнадежно прикрыл глаза рукой. И проглядел следующее действие этой стремительно развивающейся драмы.
Ивона увидела, что теперь уже какие-то десятки саженей разделяют катившиеся навстречу друг другу волны доспехов и клинков. И взмахнула своим мечом, словно стряхивая с него очередной ком драконьего огня, на этот раз – темно-бордовый.
Если бы пехотинцы посмотрели себе под ноги, они бы обнаружили, что вся трава между сходившимися отрядами мгновенно пожелтела и засохла. Но пехотинцы под ноги не смотрели – у них перед глазами было зрелище поинтереснее, – однако, даже обуреваемые жаждой битвы, они почувствовали, что шуршание растительности под сапогами стало иным. Мятлики, стебельки ястребинок и довольно мясистые осенние побеги щавеля теперь не сминались, а рассыпались пылью. От таких перемен возникает резонное подозрение, что противник подложил тебе свинью. Хорошо бы узнать, какую. И волей-неволей передовые отряды приостановили движение и обратили взгляды долу.
Земля, разделяющая армии, зашевелилась. Под ее покровом просыпались семена и подземные побеги, напитанные энергией драконьей магии. И, повинуясь приказу Ивоны, спешно проверяли свои гены на предмет сведений о шипах и колючках.
Почва неожиданно вздыбилась, вздулась пузырями, словно возомнив себя почти готовой манной кашей. В воздух взлетели фонтанчики мелких комочков земли, забарабанивших по щитам и латам. Из открывшихся ямок и трещин с безумной для таких спокойных существ, как растения, скоростью вырвались бледные белесые побеги. Они метались из стороны в сторону, скручивались, изгибались, натыкались друг на друга, немедленно прочно сплетаясь. Они не разменивались на ветки и тем более листья, они тонкими змеями тянулись из сохнущей на глазах и крошащейся в пыль земли, покрываясь по мере роста шипами и колючками всех мастей. Пожалуй, только по форме колючек опытный травовед и смог бы сказать, чем бы стали эти растения, сложись их судьба по-другому. Растениям, впрочем, было все равно: поднявшись примерно на человеческий рост, все они – чертополох и шиповник, терн и боярышник – стремительно чернели и застывали в неподвижности, исчерпав невеликий выделенный им запас жизненных сил. Минуту спустя почти на всю длину долины выросла колючая стена почти в сажень высотой и три сажени шириной, ощетинившаяся частоколом острых шипов, твердых как железо. Упругие безлистные плети распихали в стороны наиболее ретивых солдат, после чего засохли и бессильно обвисли.
– Великолепно, – Моркас пару раз хлопнул в ладоши, – просто восхитительно! Никогда такого не видел! А ты, Рианэль?
Эльф отрицательно покачал головой.
– Такого еще никому не удавалось, – сказал он, – насколько мне известно, разумеется. Это девчонка-Охотница, никому другому такой фокус бы не удался.
– То есть в ней есть эльфийская кровь? – осведомился Везилий.
– Разумеется, в ней естьэльфийская
– Когда все закончится, – сообщил Моркас, – ее надо обязательно присоединить к нашей команде. Я, конечно, понимаю, она черпает силу в драконе. Но какая изобретательность!
– А вы уверены, мой господин, – поинтересовался старый алхимик, – что все закончится именно так, как хотелось бы вам… нам? Эта колючая стена…
– Временная мера! – отмахнулся маг.
– Временная, – холодно согласился Рианэль, – это Заклятие Вражды перебить не удастся, даже используя силу драконьего огня, если только…
– Временная мера! – фыркнул Аждар. – Вспомни что-нибудь подейственней!
Ивона вдруг разозлилась. Кнехты уже старательно рубили колючую стену мечами – по всей долине стоял мерзкий хруст. Конники разъехались в стороны, двинувшись к концам стены с целью ее обойти. Откуда-то уже тащили смоляные факелы, справедливо рассудив, что сухие колючки сгорят без проблем.
Ну что ж это такое! Ополчение какого-нибудь герцога, набранное большей частью из потомственных селян, уже давно разбежалось бы, наплевав на все темные заклятия и не желая в третий раз испытывать судьбу и сталкиваться с колдовством, которое выращивало колючки в промышленных количествах. А гвардейцам как с гуся вода! В глазах девушки все эти закованные в латы и одетые в кольчуги эльфы и люди – почему-то в первую очередь люди – предстали громадным сборищем упрямых и непослушных детей, которые рвут цветы у соседа только потому, что им запретили это делать.
Ивона прикрыла глаза, стараясь отрешиться от шума и суеты, царивших перед ней. Нужные страницы, которые она так силилась вспомнить, буквально встали перед ее глазами. Время сбилось с шага, поползло медленнее, словно продираясь сквозь липкую грязь. Секунды вытянулись в минуты и продолжали растягиваться.
– Давай!
Время, почти остановившееся, сорвалось с места в галоп. Ивона быстрым движением воткнула меч в землю и подставила руки под драконий выдох. И вырвавшийся из пасти дракона поток оранжево-красного пламени, способный выжечь в лесу просеку, испепелить трехсотлетние деревья и расплавить каменную башню какого-нибудь замка, ударил в соединенные лодочкой ладони и помчался дальше уже прозрачной зеленоватой пеленой, воздвигая между войсками призрачную стену и выкачивая силу из бессильно завязшего в ней черного вихря. Смерч несколько мгновений дергался, как рыба в сети, а затем вдруг истончился и впитался в колышущийся зеленоватый занавес. Один за другим щиты магов лопнули, как мыльные пузыри.
– Это еще что? – Моркас с удивлением поглядел на перстень. Из оправы камня сыпалась серая пыль, развеиваясь по ветру.
Ханнаг и Рианэль не ответили, однако в глазах эльфа промелькнуло какое-то злорадство. Везилий, вытянув шею, поглядел из-за плеча Моркаса на остатки артефакта и осторожно, почти крадучись, сделал шаг назад.
Неизвестный колдун и его приближенные (а лучше сказать – приспешники) несколько мгновений пребывали в замешательстве, а затем дружно повернулись к тому месту, где сейчас сидела полностью обессилевшая Ивона. Кусты, игравшие до сих пор роль ширмы, полыхнули, рассыпавшись пеплом, и девушка наконец-то увидела лицо человека (именно человека, внешне еще нестарого) – бледное, безбородое, обрамленное длинными прядями седых, но, вероятно, когда-то светлых волос. И вспомнила, что его защиту не смог пробить коллективный натиск по меньшей мере дюжины боевых магов. А еще она увидела разгоравшееся в руках колдуна заклинание, адресованное персонально ей. И в этот момент ярко-белый клубок огня прогудел над ее головой и врезался в дуб. Дерево, простоявшее на этом холме не одну сотню лет, полыхнуло ярчайшей вспышкой, и на колдуна обрушился здоровенный сук. Еще пару секунд спустя на месте странной группы громоздилась лишь завидная куча дымящихся веток и осенних листьев.