Дыхание в басовом ключе

Orbit без сахара

– Знакомы, – я вымучила улыбку и попыталась подавить раздражение в голосе. – А что значит пыталась не допустить? Если память мне не изменяет, что вряд ли, она у меня очень верная, я и не допустила.

– Ну, да, – легко согласился Ал, подойдя к журнальному столику и начиная по очереди проверять стоящие там стаканы с остатками кофе. – Но желание-то осталось. Пришлось искать альтернативные пути.

– Это какие же?

Нет, мне правда стало любопытно. Даже более, чем просто любопытно. В тот раз допуск был исключительно через меня одну.

Точнее, через “Витька”. Дело в том, что мы получили предупреждение о возможных скрытых агентах полиции и были предельно осторожны. Пропускали только своих, проверенных годами и знакомых в лицо. И дислокацию меняли раз семь. Я тогда, помнится, очень разозлилась на Романыча, что он притащил левого приятеля.

– Была бы цель, а средства найдутся, – отмахнулся Ал.

– И все же? – настаивала я. – И, кстати, я не помню, чтобы кто-то слетел с байка.

Это правда было важно. Если кто-то в наглую плюет на правила, то в следующий раз нас могут просто замести. И штрафом не отделаемся. Гонки те были, как ни крути, все же нелегальные. Плюс, ставки. Те, которых не было. И я не настолько наивна, чтобы предполагать, будто я единственная, кому Сергей позволяет ставить, и что прямо все делают это так же по мелочи, как я.

– Ну, а как ты думала? Если нельзя, но очень хочется, то... Сама понимаешь, – уголком глаза я заметила, как заиграл желваками Шес. – Был там какой-то мужик. Предложил просто поехать в другое место и погонять самим. На интерес, не переживай. Вот и весь секрет. А навернулся я уже по дороге назад.

– Нельзя... Хочется... – передразнила я, облегченно выдохнув. – Я же не просто так не пускала. В тот вечер были веские причины. Это не что-то личное. Господи, да я даже не брюнетке отказала! – вспомнила я, как выпрашивал разрешения мой виртуальный приятель.

– Не брюнетка? – Ал с Шесом как-то странно переглянулись. – Блондинка, что ли?

– Нет, это мой знакомый. Ну, не совсем знакомый, потому и не пустила. Да, не важно всё это. Ал, ты хоть представляешь, как мог влипнуть? Я не знаю, как там у вас в Первопрестольной, но наши питерские менты очень не любят это дело. Давай договоримся, что в следующий раз, если я скажу, что нельзя, то нельзя?

– В следующий раз? Смею ли я надеяться, что у меня, наконец, появился блат в питерском мотоклубе?

Я смотрела в эти удивительные голубые глаза и не могла оторваться. Кто там сказал, что глаза это зеркало души? Либо нагло соврал, либо парень, стоящий передо мной, никогда в жизни про это не слышал. Его глаза были самым настоящим омутом: затягивающим, манящим, пленяющим, зовущим узнать, что же там такое скрыто, в этой таинственной глубине. Изумительные глаза. Никогда таких не видела. Такой яркий, сочный цвет, как кусочек неба. Если бы не очки, почти и не заметные на нем из-за отсутствия оправы, я бы подумала, что он в линзах. Но надо было, наверное, перестать пялиться и что-то ответить?

– Не блат, а сестла! – Ал улыбнулся шутке. – Да пущу я, пущу. Как рука заживет, так и пущу!

– А не забудешь? – он склонил голову к плечу. – Может, дашь телефончик? Я в Питере часто бываю, напомнил бы при случае, а? Скажем, на следующей неделе?

Забавно. Это он так со мной заигрывает? Господи, я уже и забыла, как оно бывает. Со мной в последний раз заигрывали лет надцать назад. Это... приятно. И волнующе. Неожиданно. И совсем уже не к месту вспомнилось Ленкино “Быть тебе через год госпожой Снеговой”.

Телефон... Телефон... Хорошо, телефон. Даже, если он им никогда и не воспользуется, да даже если я его неправильно поняла, без разницы – сегодняшний день Ал мне определённо сделал.

– А я? – Шес довольно убедительно изобразил шрековского кота. Очень большого только. И какого-то... стремного.

– Что ты? – на всякий случай уточнила я.

– Я б тоже погонял. Блат распространяется на работодателей?

– Ну, если не сведешь меня в могилу до пятницы...

– При такой мотивации я очень постараюсь! – пообещал ударник.

– Я б особо не рассчитывал, Вика, – философски протянул Хан с подоконника и повернулся к Алу: – Алек, ты с нами пообедаешь?

– Да нет, спасибо. Я буквально на пару минут. Вы ни на один из телефонов не отвечаете, – тут Тэка хмыкнул и закатил глаза. – Так что пришлось заехать. Мне с вашей рыжей девочкой нужно кое-что перетереть.

– В пятницу всё в силе! – не допускающим возражения тоном заявил Дэн, возмущенно ткнув пальцем в его сторону. – Ты обещал! Люди на тебя рассчитывают!

– Да появлюсь я там, появлюсь! Угомонись уже, – Ал схватил его за рукав и потянул в сторону выхода. – Прогуляйся со мной за кофе, заодно и поговорим.

– Дэн, мне макиято с перцем, – бросил им вслед догадайтесь, кто? Правильно, Шес. Он, кажется, помешан на кофе.

– Подсел на него? – засмеялся горе-гонщик. – Я же говорил, что тебе понравится. А ты – перец, шмерец... Еще желающие? Тогда мы пошли. Вика, удачи в пятницу. Я позвоню.

Проследив глазами за вышедшими парнями, Шес откинулся на спинку дивана и закинул за голову здоровую руку, являя на всеобщее обозрение бритую подмышку и татуировку на хорошо развитом трицепсе. Довольно интересная татушка, надо сказать. В виде четырех силуэтов танцующих людей, один над другим, все в разных позах. Его задумчивые размышления прервал тихий вопрос басиста:

– Раздолбал байк, значит?

– Угу...

– Сильно?

– В лежку.

– За каким чёртом давал? Ты же знаешь, как он водит.

– А это самое интересное, Андрей. Я и не давал.

– Опять, что ли? – как-то понимающе вздохнул Хан.

– Не опять, а снова. Блин, иногда прибить его хочется!

– Ну, в этот раз ты себе не отказал, – протянул Дима, подсаживаясь к нему на диван.

– Да нет. Это он сам, когда навернулся. Я, когда в больнице его увидел, так очканул – весь в кровище, в грязи... Этому идиоту четыре скобы поставили, – Шес показал на собственном предплечье, где.