Дым
Шрифт:
Отец Матвея был каким-то важным депутатом, по всему городу были развешены плакаты с его лицом и лозунгами. Суханов сам засветился в предвыборном видеоролике с папой. И хотя я влюбилась в него совсем не поэтому, не могла отрицать — я ему не ровня. Очень боялась, что совершила самую большую ошибку в жизни, что он просто посмеется надо мной и запишет в очередные победы, но, к моему безмерному счастью, оказалась не права: Матвей вернулся домой с горячими круассанами из кондитерской и предложил позавтракать вместе.
В итоге
Я пыталась связаться с Сухановым, когда узнала о Лисе. Даже ходила к матери Матвея, которая подала на развод и осталась в родном городе, но он так и не объявился.
— А у тебя есь басая класная масина? — коверкая и растягивая слова, малышка возвращает меня в настоящее, сверкает голубыми глазищами.
Она умеет смотреть пронзительнее кота из «Шрека», все тают. Дым не исключение. Он улыбается и на покрытых серой щетиной щеках появляются знакомые ямочки.
— Есть. — Его тон, снисходительный, надменный, тот, что использовал в разговоре со мной, меняется. Дым звучит добрее, мягче. Дружелюбнее, что ли.
— Показись? Посалуста, посалуста! — Она складывает вместе ладошки и трясет перед его лицом в умоляющем жесте.
Все, ему конец, Лиса пошла в наступление. Я моргаю, придя в себя, и спешу к чудо-парочке.
— Здравствуйте, — делаю последние несколько шагов к ним, — извините за…
— Не извиняйтесь, — обращается ко мне совсем иначе.
Ясно, это он только к Лисе благосклонен.
Ну и ладно. Протягиваю руки и забираю ее, не обращая внимания на капризы. Опускаю на пол, та сразу обнимает, а у меня в голове мысли в воронку закручиваются. Я не рассчитывала его еще раз встретить, но теперь мне выпал второй шанс. Можно попробовать исправить положение, до сих пор ведь стыдно за тот визит.
— Послушайте, — судорожно вспоминаю, как его зовут, — Федор.
— Можно просто Фед.
— Хорошо. Фед, — жмурюсь сильнее, а потом выдаю на одном дыхании: — Я хотела бы объясниться.
Он что-то собирается сказать, но я настроена решительно.
— Нет, я настаиваю. Мне неудобно от мысли, что я могла показаться легкомысленной. Я ведь… я вовсе не собиралась звать вас на свидание, как вы могли подумать. Точно не за этим приходила, исключено. Просто, — ловлю странное выражение лица напротив, вздернутую бровь, заново проговариваю в голове. — О! Я не это хотела сказать! Вы конечно привлекательный, и вас можно позвать на свидание. Я думаю, вас довольно часто зовут на свидания и…
Господи, закройте мне рот.
— Ага, — Дым вдруг подхватывает, я поднимаю глаза и отчетливо вижу, что ему смешно. А меня это неожиданно злит.
— Лиза после моих рассказов очень хотела посмотреть на пожарных, и я посчитала хорошей идеей попросить вас об одолжении. Ну, приехать в вашей форме и…
— Почему
Стоп. Что? Я ведь произнесла все с интонацией «знаю, какой говорю бред, просто не осуждайте меня».
— Что вы имеете в виду?
— Приехать не обещаю, но вы можете привести Лизу в часть. — Так просто? — Моя смена в четверг, приходите, все покажу, если не будет вызовов. А даже если будут, попрошу друга экскурсию организовать.
— О, — только и произношу, когда малышка, словно почувствовав что-то, прилипает к ноге и дергает за шнурок кофты. Настырно, как умеет. — И вас это не затруднит?
— А должно? — Что за манера такая отвечать вопросами на вопрос? — Дайте номер, я наберу, скажу точно.
— Я… у меня телефона нет. После пожара, — вру, потому что не хочу давать ему временный номер и потому что мне страшно. И даже не знаю, отчего больше: что решит позвонить или забудет об уговоре, как часто делают мужчины. — Есть номер «Квадрата», бара, где я работаю, — добавляю, так как чувствую себя виноватой за ложь, не могу остановить это словоблудие.
— Тогда запишите мой номер, — легко решает проблему, которую я делаю из ничего. — Позвоните, если надумаете, договоримся.
Да, только сама я тоже вряд ли решусь набрать его, но отказать приличия не позволяют. Достаю красный маркер из рюкзака Лисы и записываю под диктовку на альбомном листе с ее творческими порывами.
— Я могу вас подвезти, — как раз когда собираюсь прощаться, говорит Федор.
Мой мозг отказывает мне окончательно и бесповоротно, потому что я больше не могу связно мыслить.
— Вы… нас?
— Да, я. Полностью в вашем распоряжении. — Ему как будто нравится меня смущать.
Я собираюсь сказать, что не стоит, много чего хочу сказать, но звонит телефон. Не мой, он на беззвучном.
— Да, — тон у Дыма резко становится строгим. С десяток секунд тишины, а затем короткое «понял», и он снова смотрит на меня. — Извините, не выйдет. Срочный вызов.
— Я думала, у вас выходной, — без какого-либо укора произношу я, но, кажется, звучит именно так.
— Выходной для пожарных понятие условное. Еще раз прошу извинить, будем на связи. — Я киваю, он уже спешит. — Пока, Лиса.
— Пока-пока, — сжимает-разжимает пальчики моя трехлетняя дочь, которая, очевидно, лучше меня ладит с мужчинами. Видимо, и тут она пошла не в нашу породу, как любит говорить мама.
Примерно через час после неожиданной встречи с пожарным мы приезжаем к нашему дому, прогуливаемся недолго по аллее рядом. Затем я оставляю Лису у соседки напротив, а сама, вооружившись тряпками и чистящими средствами, иду отмывать квартиру.
— Если попросит макароны с сахаром, не слушайте ее. Она неголодная, просто может лопать их днем и ночью. Если начнет капризничать, в рюкзаке пластиковые стаканы. Вы знаете, как она любит возиться с ними. Только воду питьевую наливайте, а то…